— Бабуля, — осторожно предположил Крид, когда паника сделалась невыносимо громкой. — Ната!

Он вскочил, оттолкнул забытую утку, бросил мимо подноса необглоданное крылышко и помчался к входу, едва увернувшись от медленно раскрывающихся створок дверей.

— Сундуки туда, остолопы, — распоряжалась бабушка в прихожей. — Ровнее, ровнее. Во, прешь за милую душу, а жаловался, что тяжело, кряхтун! Сидеть!

Крид едва не исполнил приказ, потому что бабушке отчего-то повиновались все и неизменно. По счастью, принц успел заглянуть в прихожую и рассмотрел двух огромных псов. Оба уже сидели, мелкими глазками в багровых щелях век отслеживая всякое движение хозяйки. Натэлла метко швырнула в дворецкого бархатный плащ, следом отправила берет и обернулась к внуку. Не теряя ни мгновения, отцепила с пояса кошель.

— Скотина ненасытная, — ласково сообщила она, целя увесистым золотым грузом в глаз Криду. — Бегом улаживай свои дела. И помни, если я допью кофе прежде, чем ты вернешься, тобою позавтракает… — Бабушка погладила огромную лобастую собачью башку под правой рукой, хлопнула по брылям левого пса, басовито взревновавшего. — Оба красавца, я не жадная.

— Ната, я тебя люблю, — с придыханием прошептал принц, протискиваясь мимо собак. — Я мигом!

— Стоять! — приказала бабушка. Псы вскочили, Крид замер. — Динке во, блестяшку отнеси. У владельцев замка Лойш туго с рубинами, да и деньжат у них маловато, какого рожна ее папаша подавился костью и помер? Безответственный мужик.

Крид поймал бархатный мешочек, кивнул и резво захромал к дверям. Опомнился и постарался исправить походку.

— Подранок, кто тебя воспитал? Хоть дельный человек? — без особого интереса предположила Натэлла.

— Ага.

— Коротко… Значит, имя мне не понравится. Беги, пока подарки не отняла.

Крид метнулся с крыльца, закусив губу, с подножки кареты влез в седло верткой рыжей кобылки, как раз поданной Олижем. Рысь тревожила шов на бедре, но принц терпел. Бабушка мудрый человек, она одна из всей семьи и понимает, сколь неприлично требовать у взрослого мужчины отчет по деньгам. Он не гуляка и не игрок. У него есть свои друзья и дела, разве это касается мамы или кого-то еще? Разве их старые представления о репутации того или иного рода следует принимать во внимание, если твой приятель — вот он и сразу видно, хорош или так себе, ничтожество? Шипя и совершенно недостойно охая, Крид добрался до особняка семьи Лойш Тэль-Мар. Свистнул в два пальца. Добыл саблю и принялся колотить обухом по ограде. Дом проснулся, на втором этаже наметилось движение. Дениза выглянула на балкон в меховом плаще, накинутом поверх кружевного ночного платья, пикантно обрисовывающего ее грудь.

— Динка, я тебя люблю, — не унялся Крид. — Выглядывай так почаще, я даже женюсь!

— Вот еще несчастье, — рассмеялась официальная невеста, сводя полы плаща на груди и придерживая рукой для надежности. — Тебя выгнали из дома?

Она зевнула, благодарно кивнула горничной и сунула ноги в теплые валяные тапки до щиколоток. Поежилась, охотно подставила спину под второй плащ. Крид примерился, раскачал бархатный мешочек и кинул на балкон. Подарки Натэллы всегда имели достаточный вес, чтобы долетать туда, куда их отправляют. Дина ловко подхватила вещицу, распустила завязки и вытряхнула шуршащее золото на ладонь. Молча рассмотрела, заулыбалась.

— Ната приехала? Скажи ей, что я ее целую в обе щеки, что люблю и все остальное, ты справишься — тот еще подхалим.

— Ага, — не стал спорить Крид. Метнул кошель: — Половину — Лиззи. Ей очень нужны деньги, вот сама и сообрази, как их всучить. От оставшегося отправь Локту что следует и Дамюзу тоже, я испортил его любимую куртку. Ну, разберешься.

Дина подобрала кошель, кивнула и убрала в плащ. Постояла, глядя на бледного, едва способного держаться в седле Крида.

— Сейчас коляску заложат, я пока позову лекаря…

— Бабушка приехала с какими-то зверюгами, они крупнее мраморных чудищ у вашей лестницы, — пожаловался принц. — Не вернусь сей же час, меня скормят на завтрак.

— Дурак ты, — беззлобно приговорила жениха Дина. — Шов разойдется — свалишься дней на двадцать. И что тогда будет с мамой?

— Не свалюсь, — пообещал Крид, развернул кобылу и направил к дому. — Дина, крепись, не скучай без меня уж вовсе жестоко.

— Надеюсь, я успею заскучать, скоро не жду, — зевнула юная госпожа Тэль-Мар, отвернулась и побрела в зал.

Крид слышал, как Дина уточнила у горничной время, и застонала, получив ответ. Просыпаться так рано девушка с ее происхождением не имеет права…

Возле дома Крид сполз с кобылы и захромал к двери под новые причитания Олижа, убежденного в том, что все на свете люди — мучители коней и потому негодяи, не достойные снисхождения. Дохромав до гостиной, Крид выслушал сонный голос лакея, подобрался и медленно двинулся к дивану, ничуть не приволакивая больную ногу. В иное время мама заметила бы и это. Но не сегодня. Лидия, непривычно раскрасневшаяся, смеющаяся, кормила собак. Кружевную ветчину хозяйка дома укладывала прямо на языки, псы морщились, терпели, следили за руками — и, едва получив разрешение, одним клацающим движением заглатывали ничтожное угощение.

Бабушка восседала в кресле, свалив на колени кипу бумаг. Кофе трепетал струйкой пара у правого ее локтя, на малом столике. У левого локтя трясся всем телом управляющий. Его лицо было белее пара.

— Лидка, почему он так дергается, ведь не ворует, — поморщилась бабушка, перевернув еще один лист. — Как тебе собачки?

Крид медленно устроился на диване, выбрал положение, не причиняющее боли бедру. Мама снова не заметила состояние сына, она гладила широкий лоб более крупного пса, отстоявшего право быть приближенным к хозяйке дома, ее ветчине и ее вниманию.

— Маленький, хорошенький, — ворковала княгиня Тэль-Кост.

— Не особенно маленький, — хмыкнула бабушка. — Лучший за весь тот год, да и выучка… Король наш давал за Негодяя пять тысяч золотом. Я посоветовала ему купить каменную башню и запирать двери: и дешевле, и подданным хоть какой, а отдых. Негодяй! Голос.

Пес обиженно глянул на хозяйку, проглотил ветчину и басовито рявкнул один раз. Лидия рассмеялась. Крид задумался и даже насторожился. Он знал, что цена на бабушкиных собак в последние пять лет стала непомерна, это и мода — король держит только таких, — и нечто большее. В тех домах, где заводят бабушкиных псов, не приключается странного. А странное — это теперь как раз то, о чем двор предпочитает не упоминать. По-настоящему опасные события не становятся сплетнями, о них и без того знают все. И старательно обходят вниманием, не делая попыток даже мысленно оказаться рядом с бедой…

— Значит, де Тивы нам шлют приглашение на зимний бал, — проворковала Лидия, почесывая горло пса. — А мы не поедем. Мы не желаем.

— Лидка, как я горда собою, — хмыкнула бабушка, сгружая бумаги управляющему в охапку. — Иди прими капли, честный трус. Лидка, я тебя воспитала. Ты не сутулишься и выказываешь характер. Каких-то двадцать лет ругани, и дело сдвинулось. Де Тивы — вчерашний день. Я получила письмо от Мироша и намерена проводить вас в Гравр. Там свинарник, запустение и поголовное воровство. Этого я жду, еще не видя бумаг… Ну и ладно, они у меня научатся жить по-людски.