— Ты не посмеешь!

— Разумеется посмею! В данном случае я ничего не теряю. На самом деле я буду просто обязан арестовать тебя, чтобы ты не усугубила ситуацию и не оказалась замешана в какую-либо иную подрывную деятельность. Я и так рискую, не арестовывая тебя прямо сейчас. Да, я буду вынужден бросить тебя в тюрьму и потерять от нее ключи, осудив тебя за государственную измену. Ты могла допускать, что твоя семья простит тебе твой развод, только я сильно сомневаюсь, что они смогут простить тебе, если тебя признают виновной в измене Короне.

— Что еще? — тихо спросила она.

— Ты никому об этом не расскажешь. Не будешь упоминать об этом в письмах или по телефону. Если я узнаю, что ты все же сделала это, наказание будет тем же. Ты останешься в этом доме и в этом браке навсегда.

— Выходит, теперь я здесь в заключении?

— Думаю, мы с тобой поняли друг друга, — сказал он.

После этого они еще долго сидели в молчании. В конце концов она встала и беззвучно вышла из комнаты. Оставив свои чемоданы стоять у двери, она стала медленно подниматься по лестнице; споткнувшись, заставила себя собраться с духом и продолжила путь наверх. Добравшись до своей комнаты, она рухнула на кровать и разрыдалась.

На следующее утро Пирс читал газету за завтраком, а Феннел наливал ему кофе. Внезапно дверь открылась и вошедшая Клара с невозмутимым видом села на свое обычное место.

От изумления Феннел едва не выронил из рук кофейник.

Пирс внимательно следил за ней.

— Мне, пожалуйста, очень легкий завтрак, Феннел, и налейте немного кофе.

Кивнув, дворецкий подошел к ней и налил в чашку кофе.

Пирс громко прокашлялся:

— Сегодня вечером у нас обедает лорд Хэррингтон и еще несколько человек с ним. Ты присоединишься к нам?

— Да, — сказала Клара. — Феннел, попросите миссис Феннел прислать свои предложения относительно меню, и я выберу, что приготовить для гостей.

— Хорошо, миледи, — кивнул дворецкий и быстро покинул комнату.

Пирс снова взял газету и вернулся к чтению, а Клара молча стала пить свой кофе.

85

Шли месяцы. Клара привыкла к своему домашнему аресту. Несколько раз она выбиралась в город под строгим присмотром армейского шофера, как и грозил Пирс, но там она больше не чувствовала себя желанной гостьей — местные жители избегали ее, так что в дальнейшем она предпочитала оставаться в доме или проводить время в саду.

Клара и Пирс больше не упоминали имени Джонни Сеймора между собой. Для постороннего взгляда их супружеская жизнь текла так же, как и всегда. Для Пирса так оно и было, все осталось по-прежнему. Клара же прятала свою ненависть к нему, холодно соблюдая дистанцию. Она ожидала, что Джонни как-то свяжется с ней, но этого не произошло. Она догадывалась, что, если даже его освободили, он теперь считает, что она предала его, рассказав про Томаса Герати, и ненавидит ее за это. Кроме того, Пирс каждое утро просматривал ее почту перед тем, как ей самой разрешалось получить доступ к ней. Иногда она задумывалась, действительно ли Пирс арестует ее, если она попытается уйти от него. В конечном счете, если его жену обвинят в государственной измене и осудят, это и для него самого станет величайшим позором из всех возможных. Но она не смела проверить, блефует он или нет.

Война за независимость продолжалась, и Пирс по-прежнему играл в ней самую активную роль. Длилось это до тех пор, пока не наступило перемирие. За перемирием пришло время переговоров, Ирландии была предоставлена независимость, и Британия отказалась от своего политического и военного присутствия здесь. В этот момент Пирсу настоятельно посоветовали вместе с семьей покинуть свой дом, опасаясь возможных репрессий.

Пруденс расхаживала по дому, раздавая распоряжения.

— Да, положите это во вторую машину, вместе со столовым серебром… Нет, это можно оставить на месте… А это положите в ящик с фарфором.

Спустившись по лестнице вниз, Клара увидела, как Феннелы и другие слуги бегают, выполняя приказы Пруденс.

Клара прошла в библиотеку и нашла там Пирса, который укладывал в портфель свои бумаги.

Он поднял на нее глаза.

— Когда будешь собирать вещи, бери только самое ценное и самое необходимое. Остальное оставляй здесь. Мы закроем дом, после чего останется только надеяться, что он не пострадает, пока нас здесь не будет.

— Шансы на это ничтожные! — фыркнула вошедшая Пруденс. — Я слышала, что прошлой ночью сожгли Грэнгли-холл в графстве Роскоммон. А ведь несчастные хозяева, Хилгарды, никоим образом не были вовлечены в англо-ирландскую войну. Большие Дома жгут именно потому, что видят в них символ британского правления. Учитывая же твое кровавое участие во всех этих делах, наш дом станет для них первой мишенью.

— Именно поэтому мы и должны отсюда уехать, — сказал Пирс.

— Я связалась с нашими кузенами в Дублине и получила ответ, что мы можем остановиться там на столько, на сколько захотим. Будем надеяться, что мы все-таки сможем вернуться сюда, когда все уляжется, — сказала Пруденс.

Клара криво усмехнулась:

— После того что сделал Пирс, вы сюда вернуться не сможете никогда!

Пруденс укоризненно взглянула на Пирса:

— Ты, похоже, действительно слишком уж открыто высказывал свою позицию. Есть множество дворянских семей, которые приняли независимость, и некоторые даже получили должности в новом правительстве в Дублине.

— Ты сейчас запела совсем на другой лад, — презрительно бросил Пирс.

— Что ж, теперь всем нам придется петь по-другому.

— Довольно болтать, продолжим собирать вещи, чтобы уже во второй половине дня выехать в Дублин.

Клара неторопливо села на честерфилдский диван и небрежно закурила сигарету.

— Клара! — рявкнул Пирс. — Пошевеливайся и собирай свои вещи!

— Ох, так я же никуда не еду, муженек мой дорогой, — с улыбкой заявила Клара.

— О чем ты говоришь?

— Не хочу я уезжать отсюда, чтобы жить в Дублине у ваших кузенов. Армстронгов в лице вас двоих мне больше чем достаточно, благодарю покорно.

— Не говори глупостей и пошевеливайся. У меня нет времени на твои дурацкие выходки.

— А если я не послушаюсь, что ты сделаешь, Пирс? Арестуешь меня или интернируешь, как угрожал? Ох, да ты ведь больше не можешь этого, правда? Армия ушла, а с ней ушла и твоя власть. В Дублине — новое независимое правительство, и я снова свободный человек.

Пирс в шоке уставился на нее.

— Закончились времена, когда меня здесь по твоему приказу держали взаперти. Я свободная женщина. И теперь даже имею право голоса на выборах.

Пруденс взглянула на бледное лицо Пирса, а затем перевела взгляд на Клару.