– Да, это же я, – повторил Руслан, и девушка могла бы поклясться, что губы, плотно прижатые к ее волосам, расплылись в улыбке.

Девушка всегда первой прерывала объятия. В какой-то момент ей не хватало больше сил: счастье переполняло каждую клеточку, и снова появлялось желание бежать, куда глаза глядят. Хрупкое тело не в силах было справиться с эйфорией, которую дарила ей нежность Руслана. Да и если бы он отстранился первым, она бы огорчилась. Поэтому Рита высвободилась, стараясь наклонить голову так, чтобы волосы скрыли пылающие щеки, а светящиеся счастьем глаза смотрели вниз.

– Спасибо, Рус, – прошептала она. Даже голос не хотел слушаться.

– Приходи, я тебе всегда рад, – хрипло сказал он и начал кашлять в кулак, стараясь скрыть возбуждение, которое так отчетливо выдавали его голосовые связки. Зря. Рита по своей неопытности еще не улавливала подобных нюансов в мужских голосах. Точнее, улавливала, но не знала истинной причины.

Выходя из кабинета, девушка едва услышала фразу, произнесенную шепотом.

– Ты не любовница – ты любимая.

– Что? – резко обернулась Рита, растерянно ища глазами Руслана. У нее даже дух перехватило.

– Нет, ничего, – молодой мужчина уже вернулся за стол и снова взял в руки бумаги.

– Ты сейчас что-то сказал, – с трудом дыша, сообщила Рита. Губы ее слегка подрагивали, а глаза смотрели умоляюще.

– Тебе послышалось, Марго, – мягко возразил Руслан.

Послышалось ли?

***

Рите не составило большого труда сложить два и два и догадаться, кто же открыто засомневался в их родственных связях. В первый день она видела лишь охранников и Татьяну. Мужчины, судя по их поведению – той стойке навытяжку у входа при встрече Руса, – вряд ли позволили себе задать подобный вопрос. А ее педагог по вокалу – запросто.

Зато теперь Руслан смело отклонял протесты Риты и, привозя на занятия, помогал ей выходить из автомобиля, а потом галантно подставлял руку, на которую девушка с удовольствием опиралась на глазах у всех. Хотя ее это все же смущало. Что ж, она старалась не допускать досужих сплетен, но раз от них все равно никуда не скрыться, то от поездки в продюсерский центр можно получить максимум удовольствия, принимая знаки внимания мужчины своей мечты.

***

– Рита, пора уже перестать петь с закрытыми глазами. Представь себе человека в зале и пой ему. Сегодня и попробуем, – давала наставления Татьяна, пока они вдвоем шли в небольшой зал с мини-сценой, служившей своего рода тренировочной площадкой для подопечных "Альфы".

Полукруглая сцена слегка возвышалась над рядами кресел, расположенных ярусом. Внизу – голубая подсветка. Но ей дело не ограничивалось. Специальным образом встроенные лампочки имитировали свет прожекторов и софитов. Не слепили, но создавали иллюзию, будто и правда стоишь на настоящей, а не импровизированной сцене.

Рита исполнила две композиции, но Татьяна по-прежнему осталась недовольна: девушка то снова по привычке закрывала глаза, то прятала взгляд. Конечно, поведение на сцене и занятия по вокалу далеко не одно и то же, но способности Риты так подстегивали Татьяну, что та стремилась добиться от ученицы всего и сразу. Женщина не просто хотела заниматься с Ритой пением и разучивать нотную грамоту. Видя большой потенциал, педагог желала сделать из нее певицу. И иногда придумывала задания и занятия, которые не вписывались в рамки их программы и совместных договоренностей.

Руслан, походя мимо зала, услышал пение Риты и остановился, чтобы насладиться. Упёршись локтем в стену и слегка наклонив голову, он стал вслушиваться в волшебный голос. Но не тут-то было. По коридору сновали сотрудники центра, слышали за закрытыми дверями пение, видели полуприкрытые от удовольствия глаза генерального продюсера и... кто-то из них ограничивался удивленным взглядом; на губах пары человек играла хитрая усмешка, мол, мы-то все видим и понимаем. А один из аранжировщиков подошел к Руслану решить пару организационных моментов, мешая начальнику наслаждаться вокалом. Как только молодому человеку удалось отделаться от сотрудника, он зашел внутрь, чтобы больше ему никто не помешал, и попросил разрешения присутствовать на занятии. Причем, попросил скорее Риту, зная о ее застенчивости, нежели Татьяну.

Преподавательница со словами: "Давайте-давайте, Руслан, заходите. Нам как раз нужен зритель", – махнула рукой в сторону кресел. Молодой человек украдкой посмотрел на Риту, та слегка кивнула, и он занял одно из мест.

– Рита, солнце, давай-ка теперь песню Армы "Осторожно", – обратилась Татьяна к ученице. Та вздрогнула, как от пощечины. Преподавательница с огромным трудом уговорила ее разучить эту композицию. Только обстоятельства поменялись. В зале теперь сидит Руслан. А при нем Рита категорически не желала исполнять эту песню по понятным причинам.

– Нет, Татьяна Алексеевна.

– Татьяна! – в который раз преподавательница напомнила девушке, чтобы та не обращалась к ней по отчеству.

– Хорошо. Татьяна. Лучше попробуем "Небо" Виты Мар, – ее девушка хотела исполнять до того, как преподавательница навязала песню Армы.

Правда, Татьяна действовала из лучших побуждений: девушка так гармонично, легко, волшебно, переливчато исполняла композиции знаменитой блондинки, что преподавательница настаивала.

– Но ты же не разучила "Небо", текст забудешь... – попыталась возразить женщина. В ее интонациях сквозила обида.

– Я справлюсь, – заверила Рита и, начав для пущей уверенности прокручивать в голове текст песни, пришла в ужас. Нет, она помнила слова, все до единого, только... сама песня была будто про ее чувства к Руслану. "Исполнить композицию для него равносильно признанию в любви. Признанию?! Какой ужас! Да никогда!"

Рита почувствовала, как начинается паника, но тут... Красавец-брюнет молча, без единого жеста, завладел ее вниманием. Уверенный взгляд огромных серых глаз притягивал, как магнит, и не отпускал. Такого с девушкой прежде не случалось. Сейчас она не тонула, а словно попала под гипноз. "Что это? Его актерская игра или игра моего воображения? Схожие эмоции испытывали все партнерши Руслана по фильмам, или это я теряюсь: не знаю, что делать? Стоп. Знаю. Я буду петь. Пусть слова станут признанием. "Ты не любовница, ты любимая", – вспомнила девушка. "Я расскажу все, что чувствую именно так, через композицию", – решила она.

Полилась музыка, и Рита окончательно забыла про страх, робость, неловкость. Исполнение песни – тоже роль. Ты погружаешься в ритм звуков, в смысл слов, примеряешь на себя образ лирической героини... Да что там примеряешь – становишься ею. Проживаешь за минуты ее жизнь, ее боль, ее счастье, а не свое. Только Рите не надо сейчас играть, надо остаться собой. Наверное, нет роли проще, потому что делишься своими чувствами, отдаешь их частичку другим. И нет роли сложнее, ведь тебя, а не лирическую героиню могут отвергнуть, не понять, не принять.

Вступительные аккорды мелодии закончились, и Рита запела. Чисто, смело, высоко, погружаясь в серые глаза, погружаясь в любовь. Понимая, что чувства выплескиваются наружу, и она начинает в них тонуть. Никогда еще не было так легко и просто выразить боль, слабость, обожание, восхищение другим человеком и сказать о них ему.