«Ты счастлив, Роб? Потому что если ты счастлив, то и я счастлива».

Эти слова звучали так же душевно, как и раньше – шестьдесят лет назад.

С тех пор как Priest вернулись, мы выпустили три убийственных альбома. Я очень гордился Angel of Retribution, Nostradamus и Redeemer of Souls, но по-разному. Однако я не считал, что хоть на одном из них нам удалось передать сущность Priest так же, как на Painkiller.

Когда в 2017 году мы решили сочинять следующую пластинку, стояла именно эта цель. Хотели возродить классические элементы Priest с альбомов British Steel и Screaming for Vengeance, и даже Sad Wings of Destiny, но с современным звучанием.

И понимали, что для этой цели нужен продюсер, который знает звучание Judas Priest вдоль и поперек… Поэтому обратились к Тому Аллому.

Том по-прежнему был частью семьи Priest и долгие годы работал с нами над различными концертными альбомами и сборниками. Он уже был частично на пенсии, но с огромным энтузиазмом отреагировал на наше предложение собрать старую банду.

Мы знали, что Том крайне важен для проекта, но в то же время не хотели делать ретро-альбом. Мы хотели современную интерпретацию Priest… Поэтому связались с Энди Снипом.

Или скорее Энди Снип сам на нас вышел. Этот 38-летний метал-гитарист, звукоинженер и продюсер, прежде работавший с Exodus, Obituary, Testament, Trivium, Megadeth и Dimmu Borgir, сам нас разыскал. И написал Гленну, сказав, что хотел бы при возможности выступить продюсером пластинки Priest. Он был как нельзя вовремя. Когда мы с ним встретились, он нам сразу же понравился, как и его идеи, и мы решили дать ему шанс поработать в паре с Томом.

Не было никаких гарантий, что они сработаются, но все с первого же дня нашли друг с другом общий язык. Сразу же возникло чувство товарищества, благодаря которому мы почувствовали себя мощной неудержимой командой – металлической командой.

Мы засели в студии Гленна и приступили к работе. Усердной работе. И несмотря на уважение к нашим прошлым заслугам и репутации, наш новый паренек, Энди, вскоре получил весьма заслуженное прозвище – Энди «Еще раз» Снип.

Я всегда с усердием записывал свои вокальные партии и всячески старался сделать так, чтобы каждый раз получался лучший дубль. В конце концов, как только эти песни оказываются на виниле (ой, спалил свой возраст!), они остаются для потомков и их услышат миллионы людей по всему земному шару.

Поэтому в студии я никогда не сачковал, но Энди вывел музыкальный профессионализм на совершенно новый уровень. Я исполнял партии и думал, что получается идеально, но наш серьезный молодой продюсер из Дербишира тут же лишал меня этих иллюзий.

– Роб, можешь спеть еще раз? – спрашивал он меня, когда я заканчивал.

– Что? Я думал, получилось идеально!

– Нет. Спой еще раз!

Я мог бы начать ныть и воспользоваться авторитетом – «Подожди-ка! Я вообще-то Бог металла, мать твою!», – но, честно скажу, я ценил это в Энди. Я хотел, чтобы меня направляли и критиковали, и Энди вытащил из меня лучшее… Он знал, что я могу чуть лучше.

– Роб, можешь спеть еще раз?

– Сколько, черт возьми, раз мне надо это спеть?

– Пока не споешь нормально.

Именно это мне и было нужно. Как и у всех, голос мой с возрастом изменился, да и сказываются годы изнурительных гастролей, но я мотивировал себя тем, что Лучано Паваротти вышел на пик формы, когда разменял седьмой десяток. И если он мог это сделать, чем я хуже?!

Я хотел, чтобы тексты показывали сущность, душу Judas Priest настолько же точно, как и музыка, поэтому упорно стремился передать истинную огневую мощь хеви-метала. Вот мы и назвали альбом Firepower («Огневая мощь»). В заглавном треке все сразу ясно:

Песня «No Surrender» («Не сдавайся!») – про Гленна, самого храброго парня, которого я знаю, отважно стремящегося дать отпор недугу, чтобы играть любимую музыку на пределе своих возможностей во имя хеви-метала:

Показав ребятам эти тексты в студии, я не сказал Гленну, что песня о нем… Но мне и не нужно было этого делать. Он знал. Отвага и мужество Гленна при сочинении Firepower были безграничны, и в креативном плане он был силен, как всегда. Нам удалось добиться амбициозной цели выпустить показательный альбом Judas Priest образца 2018 года. Я считаю, пластинка ничем не уступает нашим предыдущим работам, а может быть, даже превосходит.

И тем не менее, когда в начале 2018-го перед туром в поддержку альбома мы засели репетировать, стало понятно, что Гленну приходится очень тяжело. Несмотря на медикаменты, болезнь Паркинсона не отпускала, и бывало, что самые простые и элементарные риффы давались с большим трудом.

Сердце разрывалось, когда я видел, как один из величайших метал-гитаристов в истории, всегда игравший так легко и плавно, откровенно мучился. Он пробовал более легкие струны и все, что только можно было придумать, но тело не обманешь.

Один раз Гленну было особенно тяжело. Ему удавалось доиграть некоторые песни, но другие он сыграть не мог. А затем я заметил, как он в одиночестве сидит в комнате с микшерным пультом. Я заглянул убедиться, что все в порядке.

– Гленн, у тебя все хорошо?

Он покачал головой.

– Мне с тобой нужно кое о чем поговорить.

– Что такое?

– Я больше не могу.

– Чего не можешь?

– Я не смогу поехать в тур, – признался Гленн. – Я больше не вывожу.

Как только Гленн это сказал, у меня камень с души свалился – и я знаю, что и он вздохнул с облегчением. Я подошел к нему и сказал: «Обними меня».

Он пытался встать. Но не смог. Я нагнулся и обнял его.

– Я очень рад за тебя, – сказал я.

– Ты о чем?

– Потому что только ты можешь принять это решение, – и я действительно так считал. Никто в группе никогда не посмел бы сказать Гленну, что он не готов к туру. Гленн должен был принять это решение сам.

– И что же ты хочешь делать? – спросил я его.

– Если вы с ребятами согласны, – сказал он, – я бы хотел, чтобы мои партии на сцене исполнил Энди Снип.

– Замечательно! – ответил я. Энди был профессионалом высшего класса, который до этого поиграл в нескольких группах и, разумеется, знал песни с альбома Firepower вдоль и поперек. Ситуация не идеальная… Но Энди действительно был идеальным решением.