Мы одурачены случайностью. А именно: в ситуациях, которые по большей части случайны, мы не можем определить, обязан ли человек успехом своим навыкам и умениям – и преуспеет ли тот, у кого навыки и умения есть. При этом мы с высокой точностью можем предсказать негативный исход: если у человека нет ни умений, ни навыков, в конце концов его постигнет неудача.

Все то же самое касается и знания в целом. Величайший – и наиболее неуязвимый – вклад в человеческое знание состоит в удалении всего того, что мы считаем неверным. Такова субтрактивная (вычитающая) эпистемология.

В жизни антихрупкости достигают те, кто не является лохом. В сочинении «О мистическом богословии» Псевдо-Дионисий не использовал эти слова, не рассуждал о неподтверждении и не описал концепцию достаточно ясно, но, с моей точки зрения, он понимал, что такое субтрактивная эпистемология и асимметрия знания. Я называл «платонством» любовь к чисто абстрактным формам и универсалиям, которая не дает нам увидеть хаос реальности, в результате чего мы страдаем от Черных лебедей. Потом я осознал, что здесь кроется асимметрия. Я искренне верю в платоновские идеи, когда они превращаются в собственную противоположность и становятся негативными универсалиями.

Главное положение эпистемологии, которое я защищаю, состоит в следующем: мы знаем куда больше о том, что неверно, чем о том, что верно, или, если перефразировать идею в терминах хрупкости/неуязвимости, негативное знание (о том, что неверно и не работает) более неуязвимо в отношении ошибок, чем позитивное знание (о том, что верно и работает). Поэтому знание прирастает больше вычитанием, чем прибавлением – то, что мы знаем сегодня, может оказаться неверным завтра, но то, что сегодня нам кажется неверным, завтра вряд ли станет верным, по крайней мере, так просто это не произойдет. Если я встречу черного лебедя (с маленькой буквы), то смогу уверенно сказать, что утверждение «все лебеди белые» неверно. Но даже если я никогда не видел черных лебедей, я не обязан считать, что это утверждение правильно. Перефразируем еще раз: поскольку одно частное наблюдение может опровергнуть утверждение, в то время как миллионы наблюдений не обязательно его подтверждают, неподтверждение более доказательно, нежели утверждение.

Сегодня эту концепцию связывают с философом Карлом Поппером, и я ошибочно считал, что он ее придумал (хотя он точно придумал еще более мощную концепцию – о фундаментальной невозможности предсказать ход истории). Как выяснилось, данная концепция уходит корнями в древность и была одним из основных положений медицинской школы скептиков-эмпириков, существовавшей в Восточном Средиземноморье после античности. Эту концепцию хорошо изучила группа французских ученых XIX века, заново открывшая работы данной школы. Кроме того, на идее неподтверждения строится естественнонаучное познание.

Мы можем соединить эту идею с основными постулатами о позитивном (прибавляемом) и негативном (вычитаемом): негативное знание более неуязвимо и меньше подвержено искажению. Но оно не совершенно. Философы критиковали Поппера за то, что он считал неподтверждение чем-то непоколебимым, недвусмысленным, черно-белым. Оно вовсе не таково: невозможно понять, отчего эксперимент не привел к ожидаемым результатам и поставил под удар теорию: то ли оборудование подвело, то ли ученому просто не повезло, то ли он смошенничал. Скажем, вы увидели черного лебедя. Само собой, этот лебедь ставит под сомнение тезис о том, будто все лебеди белые. Но что, если вы переборщили с ливанским вином – или галлюцинируете, потому что слишком много времени проводите в Сети? А если дело было темной ночью, когда все лебеди серы? Скажем так: в целом провал (или неподтверждение) более информативны, чем успех и подтверждение, потому-то я и говорю, что негативное знание всего лишь «более неуязвимо».

Перед тем, как писать эту часть, я потратил немало часов, изучая полное собрание сочинений Поппера и недоумевая, как этот великий мыслитель с его навязчивой идеей о фальсификации всего и вся упустил из виду хрупкость. Шедевр Поппера, книга «Нищета историцизма», где он говорит о пределах прогнозирования, доказывает невозможность приемлемого описания будущего. Однако Поппер не осознал, что, если некомпетентный хирург делает операцию на мозге, можно точно предсказать, что пациент сильно повредится умом и даже умрет. И все-таки «вычитающее» представление о будущем отлично согласуется с концепцией неподтверждения – это следующий этап ее развития. То, что Поппер называет фальсификацией теории, на деле должно вести к повреждению объекта ее приложения.

В политических системах хороший механизм – это механизм, который помогает устранить «плохого парня»; дело не в том, что нужно делать или кого именно следует выдвигать на тот или иной пост. «Плохой парень» способен причинить больше вреда, чем коллективные действия «хороших парней». Йон Элстер идет дальше: недавно он написал книгу с говорящим названием «Предотвращая беду» (Preventing Mischief), в которой основанием негативного действия служит идея Бентама: «Искусство законодателя ограничивается устранением всего способного вредить свободному и планомерному выполнению функций собрания».

Как и следовало предполагать, via negativa — это часть античного наследия. Для арабского мыслителя и религиозного лидера Али ибн Абу-Талеба (мы не родственники) держаться на расстоянии от невежи – все равно что дружить с мудрецом.

Модернизированная версия этого высказывания принадлежит Стиву Джобсу: «Люди думают, что фокусироваться – значит говорить “да” тому, на чем вы фокусируетесь. Ничего подобного. Это значит говорить “нет” сотне других хороших идей, которые вас посетили. Вы должны отбирать идеи тщательно. Сам я горжусь тем, чего мы не сделали, так же сильно, как тем, что я сделал. Инновация – это когда ты говоришь “нет” тысяче вещей».

Вычитающее знание – это разновидность штанги. Что особенно важно, такое знание выпукло. Вы знаете, что нечто неверно, – это неуязвимость; если вы чего-то не знаете, – это хрупкость и предположения; но вы не принимаете их всерьез и поступаете таким образом, чтобы избежать вреда, если предположения окажутся ложными.

Еще одно применение via negativa — это концепция, по которой «меньше – значит больше».

Концепцию «меньше – значит больше» применительно к проблеме принятия решений внедряли Спирос Макридакис, Робин Доуз, Дэн Голдстейн и Герд Гигеренцер – все они в разных ситуациях обнаружили, что более простые методы прогнозирования и нахождения верного решения работают куда лучше сложных. Простые эвристические правила несовершенны, но они и задуманы как несовершенные; некоторое интеллектуальное смирение в сочетании с отказом от стремления все усложнять может дать изумительные результаты. Голдстейн и Гигеренцер создали концепцию «быстро и экономно», позволяющую принимать эффективные решения в условиях ограничений – по времени, доступу к информации и расчетным мощностям.

Я понял, что практические методы типа «меньше – значит больше» идеально сочетаются с моими идеями в двух аспектах. Во-первых, редко наблюдаемые эффекты: есть области, в которых редкое событие (повторяю, все равно, хорошее или плохое) играет непропорционально большую роль, в то время как мы в упор его не видим, и если уделить этому событию внимание – или для того, чтобы извлечь из него пользу, или для того, чтобы от него защититься, – риск мероприятия существенно снизится. Нужно просто беспокоиться об уязвимости в отношении Черных лебедей – и жизнь станет куда проще.