– Ты псих, – выдавливает он.

– Скажи мне то, чего я не знаю.

Блаунт напрягается и сжимает челюсть. Его рука шевелится и дрожит, когда он приближает осколок к своему члену. Он замирает, но вздрагивает, когда я наклоняюсь, чтобы вытереть нож об его пальто.

– Если ты это не сделаешь, то я сделаю это сам, – я на секунду замолкаю. – И не обещаю, что тебе может понравится.

Я говорю ему те же слова, как в том гребаном видео, которое он мне прислал.

Блаунт зажмуривается и вонзает стекло в свою мерзкую плоть. Густая кровь струится между его пальцев, он болезненно стонет и режет свой член. После чего роняет осколок и раскрывает глаза.

– Я трахнул твою девчонку, – выплевывает он. – Меня бесил ее неприступный и надменный характер. Чертовски раздражало, как она вечно держится высокомерно и холодно. Она так и напрашивалась, чтобы я отодрал ее, как последнюю шлюху, и вытрахал из нее всю ее дурацкую гордость, – его глаза скользят по мне снизу-вверх. – В конце концов, она так же, как и все остальные, послушно открыла свой рот.

Я сжимаю рукоятку ножа и вонзаю его в живот Блаунта. Теплая кровь брызжет на мои руки, но я смотрю в его лицо. Я хочу запомнить всю его боль и страдания. Но перед моими глазами появляется Ким.

Моя Ким.

Я не верил в любовь с первого взгляда. Но когда она впервые вошла в мой дом и улыбнулась, мои чертовы ноги превратились в желе. Я с трудом сохранил вертикальное положение, пока Стив что-то болтал о том, что девчонки созданы для того, чтобы портить им кукол, и смотреть, как они плачут над испорченной игрушкой.

В случае с Ким, я готов был довести до слез моего лучшего друга. Я готов был на все, чтобы моя принцесса не плакала. Всю свою гребаную жизнь я стремился ее защищать.

Но одному подонку удалось добраться до нее и причинить боль…

Из моих глаз текут слезы. Я глубоко всаживаю нож и вытаскиваю его. Блаунт в последний раз дергается и хрипит. Я отворачиваюсь. Я больше не могу его видеть. Я просто, блядь, не могу.

Я выбираюсь из ямы, бросив его тело. Десмонд идет рядом со мной, и я чувствую, как он на меня смотрит. Но мне нечего ему сказать. У меня нет слов.

Но я знаю, что после того, как Блаунт окажется мертв, я не смогу вернуться к прежней жизни. Этот ублюдок оторвал огромный кусок от моего сердца, когда причинил боль Ким. Я уже никогда не буду целостным. Как и моя принцесса.

Глава 30 «Я помню»

Кэш

– Все факты записаны у меня в дневнике. А пока довольствуйтесь тем, что вы победили.

Я читаю вслух последнюю строчку, закрываю книгу и кладу «Этюд в багровых тонах» на прикроватный столик. Одной рукой держу ладонь Ким, а другой осторожно поправляю на ней больничное покрывало. На мгновение ее длинные ресницы трепещут.

Я внимательно смотрю на нее в ожидании, что Ким проснется. Но она по-прежнему спит.

Ранее доктор сказал мне, что ее состояние стабильно. Ким будет готова к выписке через неделю или около того. Но после этого ей потребуется психологическая помощь и реабилитация. Ким пережила самый настоящий кошмар. Велика вероятность возникновения травмы, связанной с насилием, а также ПТСР*.

Меня всего трясет от осознания, что невероятная и прекрасная девушка, которую я люблю, еще долгое время не сможет вернуться к нормальной жизни. Я смотрю на губы с запекшейся частичкой крови. Смотрю на лицо, отекшее от ударов. Смотрю на шею, где потемнели синяки, и чувствую себя так, словно в мой живот воткнули охотничий нож и вспороли меня.

Блаунт недостаточно заплатил за ее страдания.

Если бы у меня была такая возможность, я бы повторил все, что сделал с этим ублюдком еще раз. И еще. И еще. И еще, пока он окончательно не сдох на моих глазах.

Но уже поздно. Случился полный пиздец. Я не могу подобрать других слов, чтобы описать то, что произошло сегодняшним утром.

К нам домой явился Блаунт-старший и сказал то, во что я до сих пор отказываюсь верить.

Его сыну удалось выжить.

Блаунт-старший признался, что у этого куска дерьма под кожу был имплантирован чип с GPS-трекером. Благодаря такой штуке можно отслеживать жизненные признаки человека. И когда водитель очнулся, он получил сигнал о состоянии Джека и увидел координаты его местоположения.

После этого его быстро отвезли в госпиталь и провели компьютерную томографию. На ней выявили внутреннее кровотечение, но ублюдок оказался везучим. В результате диагностической лапаротомии было обнаружено, что лезвие не задело кишечник. Врачи легко восстановили протекающие кровеносные сосуды, пришили член и спасли конченного ублюдка.

Пульс эхом отдавался в ушах, мысли метались, когда я слушал все, что рассказывал Блаунт-старший. Я сидел в гостиной, опустив голову, и пытался успокоиться. Мой контроль гас с каждой секундой. Внезапно мне стало плевать, отправлюсь ли я за решетку. Единственное, о чем я мог думать: я не отомстил за Кимберли.

– Ты должен убедить Эванса не выдвигать обвинение в отношении моего сына, – произнес Блаунт-старший. – Тогда Джек скажет, что не помнит, кто пытался убить его прошлой ночью. Но я знаю, что это сделали твои сыновья.

– То есть, ты хочешь сказать, что Кимберли должна отказаться от своих показаний? – с хладнокровием уточнил папа. – По-твоему, она должна заявить, что Джек ее не насиловал?

Я поднял голову и уставился на папу. Он же не согласиться на эту мерзкую сделку?

– Именно так, – Блаунт-старший кивнул.

– И каким образом я заставлю Эванса отказаться от обвинений в изнасиловании его дочери?

– Уверен, ты найдешь способ. Вы же с ним друзья и бизнес-партнеры. А если ты этого не сделаешь, – Блаунт перевел взгляд на Десмонда, потом на меня. – Твои сыновья отправятся за решетку. Знаешь, что делают в тюрьме с такими, как они?

– А ты знаешь, что делают в тюрьме с насильниками? – сквозь стиснутые челюсти прорычал Десмонд.

– Маркос, ты должен согласиться на его предложение, – неожиданно заявил наш семейный адвокат.

Я сжал кулаки и вскочил на ноги.

– Нет! – крикнул я и уставился на Блаунта-старшего. – Засунь свое предложение в свою сморщенную задницу!

– Кэш, успокойся, – рявкнул папа.

– Маркос, только подумай, какой срок могут получить твои дети, – адвокат снова обратился к моему отцу. – У меня есть связи в департаменте. Я получил копию полицейского отчета и могу сказать, что у Эванса