Бросаю лопату и начинаю карабкаться наружу. В прошлый раз такие звуки привели к яме группу мертвецов, которые упали прямо ко мне и обеспечили меня довольно неприятной схваткой в грязи. Я их убил, конечно, но теперь предпочитаю выходить наружу и встречать врагов на кладбищенской земле, а не в яме.

Выглядываю из ямы и осматриваюсь. Пусто, никого нет, но звуки доносятся откуда-то с юго-запада кладбища.

— Дело странное, — бормочу я.

Вооружаюсь палашом Мученика Кассиана и направляюсь навстречу звукам.

Мимо старых могил, украшенных надгробий, мраморных или гранитных, мимо чужих финалов жизненных историй…

— Вадик!!! — раздался знакомый голос. — Быстрее!!!

— Игорь? — озадаченно спрашиваю я.

Ускоряю шаг, а затем и вовсе перехожу на бег.

Неожиданная встреча, конечно, особенно на кладбище, но город маленький, если подумать…

Спустя метров триста, я вижу Игоря, бегущего на всех парах, а вслед за ним бежит Вадим, сжимающий в руках древко сломанного копья. За ними мчатся быстрые мертвецы, хрипящие и ревущие.

Улыбаюсь, потому что я не ожидал, что эти двое переживут битву за Инженерный замок. Глупо получилось, на самом деле — мы так и не обменялись контактами в «Телеге», хотя следовало бы. Может, будь мы вчетвером, Илюха сейчас был бы со мной…

— Дмитрий Ибрагимович?! — запыханно воскликнул Игорь.

— Ах-ха… Ах-ха… Ах-ха… — дышал, как загнанный пёс, Вадим.

Ну, глаза его выражали, помимо бешеной усталости, ещё и радость встречи.

— Бегите дальше, я разберусь, — сказал я ему, идя навстречу мертвецам.

/19 апреля 2022 года, Санкт-Петербург, ул. Беринга, кафе «Последнее прощай»/

— Почему вы в грязи? — спросил Вадим, перед этим жадно вылакавший полулитровую бутылку минералки.

— Копаю я тут, — пожал я плечами.

Курю сигару, откинувшись на кресло в VIP-ложе этого кафе. Местных мертвецов я истребил, поэтому тут относительно безопасно. Жаль только, что кафе уже разграбили мародёры и всё, что мы смогли найти — это бутилированную воду и то в незначительных количествах.

— А зачем? — спросил Игорь, пристально глядящий на сигару в моих руках.

— Курить хочешь? — поинтересовался я у него.

— Не откажусь, — ответил тот.

— А двадцать один тебе есть? — спросил я.

— Нет, но мне уже восемнадцать, — ответил он.

— Я всё ещё гражданин Казахстана, а в Казахстане сигареты и спиртное разрешено отпускать только лицам старше двадцати одного года, — усмехнулся я.

— Но мы же не в магазине, — нашёлся Игорь. — А ещё в России.

— Нечем крыть, — передал я ему сигару. — Только не взатяг, а то лёгкие угробишь.

Парень начал неумело курить, после чего допустил ошибку и затянулся. Он покраснел и закашлялся. Я лишь улыбнулся.

— Так зачем вам копать-то, Дмитрий Ибрагимович? — спросил Вадим.

— Царство мёртвых, дорогие мои, — ответил я. — Илью убили, но у меня есть уверенность, что он в подземном мире. И я знаю способы туда попасть. Осталось понять лишь одно…

— Что? — сразу спросил Вадим.

— Вы со мной или нет?

Примечания

1

«Вмешательство Наполеона» — пьеса Вальтера Газенклевера, повествующая о восковых фигурах Наполеона и Анри Ландрю, серийного убийцы, убивавшего одиноких вдов по корыстному умыслу. Суть в том, что в 30-е годы две восковые фигуры мистическим образом оживают, прямо в паноптикуме, сразу после завершения очередной экскурсии. Перед этим две девицы обсуждают и сравнивают Наполеона с Ландрю, а потом начинается «Ночь в музее», где две восковые фигуры смываются из паноптикума и живут так, как могут.

Наполеон каким-то образом попал на чаепитие европейских бизнесменов и дипломатов с американским бизнесом, диктующим там свои неприятные условия, толкнул речь, познакомился с ветренной профурсеткой Жозефиной де-Лерм и понеслась… к невнятному и псевдофилософскому финалу, где Наполеон говорит «Быть никем непонятым — вот бессмертие». Финала, как такового нет, что удивительно. Вышло нечто смазанное, невнятное…

Тут кто-то может сказать, что-то ты, RedDetonator, расп№%делся, а самому слабо написать пьесу? Да, слабо, уважаемые дамы и господа, хе-хе-хе.

В общем-то, произведение вышло с острой политической заявкой, учитывая то, что издано оно было в 1929-м году, но замах был на рубль, а удар вышел на копейку. Все ожидали, что выйдет перчёная сатира, но получилась беззубая комедия, смешная, конечно, но без претензии. Наполеон в ней вызывает, скорее, симпатию и сопереживание, что не соответствовало тогдашней политповестке — войнами Европа, как тогда казалось, наелась досыта. Поэтому предполагается, что публика и критики ожидали, что Наполеон будет омерзительным военным людоедом, а не идейным романтиком с горячим сердцем, хотя автор, как я полагаю, умышленно поставил его в паноптикуме рядом с серийным убийцей Ландрю.

Может быть, задумка автора изменилась по ходу написания, это не узнать, потому что никто долгое время автора не спрашивал, а потом, в 1940-м году, Газенклевер совершил самоубийство в лагере для интернированных во Франции, опасаясь выдачи нацистам. Сейчас бы такое, возможно, зашло, идея достаточно настоялась, но «Вмешательство Наполеона» не особо популярно среди дымов Отечества, потому что в 1930-ом году адаптация потерпела сокрушительный провал в МХАТе II-м. В театральной среде быстро забывают успехи, но очень долго помнят неудачи, поэтому об этом произведении стараются лишний раз не говорить.

А вообще, некоторые критики говорят, что пьеса исполнена блестяще, но совокупность недостатков её убивает. В Европе, к слову, она тоже никому не зашла и даже не могла зайти. Дело в том, что в сюжете описывается, в том числе, как европейские державушки покорно стелются под американский капитал — европейцам слышать такое со сцены, как минимум, неприятно… И пусть всем ясно, что Газенклевер пишет это об ущербном положении Европы перед США с сожалением, но европейские дипломаты показаны у него никчёмными тряпками, а представитель американского бабла циничной и хитрой мразью, обладающей непререкаемой силой. И осадочек для европейцев, от всего этого, остаётся неприятный.

2

Гаспар Гурго (1783–1852) — адъютант Наполеона Бонапарта. При Наполеоне заслуженно имел чин бригадного генерала. После свержения императора был с ним в ссылке, но затем вернулся в Европу, где жил в Англии, а с 1821 во Франции, где отношение к Наполеону и его людям стало теплее. Примечательно, что он не один раз спас Наполеону жизнь, однажды даже пристрелив казака, нашедшего отличную возможность, чтобы пристрелить императора. Умер Гурго в Париже, на генеральской пенсии, в 1852 году.

3

Вольтижёр — фр. Voltigeurs, от voltiger — «порхать, производить искусные прыжки» — французская пехота времён наполеоновских войн. Как ясно из контекста, туда брали всех, кто не вышел ростом и не годился в