без единого звука скрылись в указанном направлении. - А ты, Ксения Владимировна, будь добра пояснить, почему опять нарушила приказы.

Взгромоздился на табурет и уставился на нее.

- Какие?

- Разбудить меня через два часа ровно и не выпускать никого никуда.

- Кирилл, но они же совсем дети, что они мне могут сделать! И пистолет у меня под рукой всегда, даже если вдруг чего! И я решила дать тебе чуть больше поспать, тем более ты переспал всего-то на полчаса! - Попыталась отбрехаться секретарша, даже не пытаясь признать вину.

- За заботу спасибо, ценю и уважаю, но давай даже в таких случаях ты не будешь решать, а просто послушаешь меня, хорошо? - Мягко сказал я. После проведенной ночи рычать не хотелось. - А что касается “они же дети”... Хочешь одну занятную историю?

- У тебя глаза очень страшные… Не хочу… - Совсем тихо прошептала Ксюша.

- А неважно. Ты послушай, может, научит чему. Жил-был один славный парень по имени Уго. В целом, был он неплохим - работящий, крепкий, верный, как собачонка. Но была у него одна невероятно паскудная в его профессии черта характера - он считал себя хорошим парнем, который плохие дела делает только по работе. Погоди, потом все вопросы! - Повысил я голос, увидев как Ксюша начала открывать рот. - Так-то он даже не дурак был, если не считать, что в двадцать два года успел двоих детей родить, ну да не суть. И однажды, в один прекрасный день, а если точнее - в одну сырую и туманную ночь, Уго стоял на дежурстве, охраняя товарищей.

Ксюша хмыкнула.

- Ты не смейся, там мало смешного. И вот, на этого Уго вышли непонятно откуда два совсем сопленыша, лет по двенадцать, а то и меньше. Но Уго подумал, что они же дети, ослушался приказа и на легком матерном английском сказал, чтобы эти онижедети скрылись и больше никогда в жизни ему не показывались. И дал слабенького поджопника одному из них. На что второй отчего-то сильно обиделся, достал самодельный нож и начал тыкать им Уго куда попало. Наш герой изрядно удивился, особенно когда почувствовал активно льющуюся по ногам кровь - командир у них был не дурак и заставлял всех носить бронежилет даже во сне, но вот ноги тот не защищал - тут же поймал этого недоросля и шустро свернул ему шею. Но в это время со спины подобрался второй, точно с таким же ножом, и продолжил начатое напарником дело, заодно диким визгом переполошив всю округу. Уго и его тут же перевел неживое состояние, но было поздно. Случилось самое страшное - проснулся командир. И этот командир хотел отстрелить Уго яйца, потому что такие дебилы не должны продолжать род. Спасло лишь то, что он все-таки уже успел размножиться до этого.

Я кашлянул. Не очень люблю эту историю, она длинная. А я не сказать, что особо словоохотлив.

- У Уго оказались перерезаны обе бедренные артерии, что самое грустное. Ему, конечно, тут же наложили жгуты и кровь остановили, но неожиданно оказалось, что совсем неподалеку находится селение, откуда были те двое шкетов. И это селение активно спешило им на выручку. А нам ну никак нельзя было воевать. Поэтому отряд снялся и рванул со всех ног по горам и лесам. И тут командир снова захотел что-нибудь отстрелить Уго, потому что тот, помимо всего вышеперечисленного, еще ощутимо снижал мобильность отряда и лишал его троих бойцов - самого Уго и двоих, несших его. Местные преследовали отряд практически до следующего вечера, поэтому жгуты на ногах Уго снимать было абсолютно некогда, из-за чего к моменту, когда смогли остановиться, ноги его стали приятного сине-черного оттенка. И снимать жгут уже было несколько опасно. Поэтому пришлось ему ноги отрезать.

Ксюша вздрогнула, в уголках глаз блеснула влага. Она смотрела на меня, не отрываясь и почти не моргая.

- Так как отряд был совсем небольшой и не планировал воевать, штатного медика не было. И пришлось это делать все тому же командиру. Он мне рассказывал потом, что запах гниющего человеческого мяса не сравним ни с чем. И человеческая кость на самом деле белая-белая. - Я помолчал. Вздохнул. - Уго тогда выжил, пацаны его доперли на себе до точки. Только потом очень долго боялся и ненавидел всех детей, даже своих. Ты поняла мораль?

Девушка огромными глазами смотрела на меня. Медленно кивнула и задала неожиданный вопрос:

- Ты тоже был там?

- С чего ты взяла, говорю же, рассказывали мне… - Я махнул головой.

- Ты сказал “Нам нельзя было воевать”.

Вот и скажи, что дура. Что не надо - так всегда слышит.

- Был. Это я и был командир. - Хмуро кивнул ей. - И честное слово, от всей души хотел пристрелить этого придурка там же. Но, ради правды, я же потом и не сдал его командованию, провели как боевое ранение. Его было вообще не жалко, но детишки-то не виноваты, что папа имбицил. А так бы его и пособия лишили.

- Я поняла мораль - отводя глаза в сторону, сказала Ксюша. - Но что он, должен был сразу убить их? Если они ничего еще не сделали?

- Не самый плохой вариант. И что-то они сделали - они его увидели. У Уго был простой приказ - не светиться и охранять. Но мог и просто вырубить их, там в обоих веса было килограмм шестьдесят на двоих, с одного удара бы легли до утра. А там бы уже и наш след простыл.

- И ты поэтому никому не веришь?

- И поэтому тоже. Но только не никому, есть люди, кому я доверяю. Ты поняла меня, Ксюш? Мораль не в том, что надо убивать всех встречных-поперечных, а в том, что каждый встречный-поперечный может убить тебя, особенно сейчас.

- И даже… - начала, было, девушка, но я перебил.

- И даже эти ссыкухи. Никому нельзя верить.

- Я не это хотела сказать! - Она подняла на меня глаза - и даже ты?

- Хм, подловила. Мне можно верить, я нормальный. И я не встречный, я попутный. Хотел бы - давно бы уже придумал, как от тебя избавиться. Да и от тех ублюдков со жрецом ты меня вытащила, а я все же существо благодарное…

Девушка непонятным взглядом смотрела на