— Вообще-то можно сказать, — продолжал мужчина, — что вы свое отжили, миссис Готорн. И теперь вам представляется возможность заглянуть в тайну, которую ваша культура лелеяла столетиями. После этого можно и умереть. Особенно когда нет альтернативы.

Снегоочиститель громыхал в конце квартала, и она удалялась от него, от надежды на спасение, к ужасной опасности, будучи в полной власти этого маньяка.

— Но, миссис Готорн, вы ведете себя так примерно…

Стелла пнула его из всех сил, чувствуя, как ее туфля впечаталась в его лодыжку. Мужчина завопил от боли и потянулся к ней. Она ухватилась за руль, повернувшись через «свидетеля Иеговы», который молотил ее по голове, и направила машину в сторону снегоочистителя.

Только бы Леон посмотрел на них!

Мужчина оторвал ее от руля и швырнул на сиденье. Стелла вцепилась ему в лицо, но он навалился на нее всей тяжестью. "Сиди смирно! — закричал голос у нее в голове, и она едва не потеряла сознание. — Дура!" Она открыла глаза и увидела прямо над собой его толстое, потное лицо — типичное лицо человека, который никогда не подвозит голосующих, потому что это против его принципов. Он стал бить ее по голове, при каждом ударе брызгая слюной. Дура!

Кряхтя, он приподнялся и потянулся к ее горлу.

«Дура, дура, дура…»

И тут она вспомнила.

Ее левая рука потянулась к отвороту пальто и нащупала головку булавки. Затем она вытянула ее, уже почти без сознания, и изо всех сил всадила в висок «свидетеля».

Его глаза выкатились, и монотонный голос в ее мозгу рассыпался сотней изумленных возгласов:

«Что… она,., что… эта… женщина… это… сделала…»

Он рухнул на сиденье.

Только тогда она смогла закричать.

Стелла открыла дверцу и вывалилась из машины, чувствуя на губах вкус крови и грязного снега.

Она приподнялась, увидела его лысую голову на сиденье и, всхлипнув, попыталась встать.

Шатаясь, она побрела к снегоочистителю. Леон Черчилль наконец увидел ее и соскочил со своего агрегата. Стелла даже не заметила, что он испуган не меньше ее.

— Миссис Готорн, что с Вами, о Господи, Вы что, попали в аварию, миссис…

— Я только что убила человека, — прошептала она. — Он подвозил меня и попытался напасть. Я проткнула ему голову булавкой. Я его убила.

— Пытался напасть? Ох… — Он оглянулся на свою машину, потом опять на Стеллу. — Что ж, пошли посмотрим. Это где-то здесь? — он пошел к синей машине.

По дороге она попыталась объяснить:

— Я попала в аварию, он предложил меня подвезти, а потом напал. Чуть не задушил. А у меня была булавка, такая длинная…

— Но вы его не убили, — Леон поглядел на нее как-то виновато.

— Что?

— Его нет в машине.

Стелла заглянула внутрь. Пусто.

— Наверное, Вы его просто ударили, и он убежал. Слушайте, давайте, я отвезу Вас домой. На Вас лица нет.

— Его нет, — прошептала Стелла.

Из— за сугроба у фасада соседнего дома выпрыгнула большая белая собака и побежала по дороге.

— Да-да, Леон, отвези меня, пожалуйста.

Леон посмотрел на школу.

— Мне все равно надо дочистить до этого места. Подождете? Я мигом.

— Ну мистер Вандерли, — сказал Грегори, — вернемся к нашей дискуссии? — Он шел к нему через зал, заполнившийся вздохами и шепотами:

«Жить вечно жить вечно»

Дон поднялся, глядя на лежащих перед сценой. Старик лежал лицом кверху на теле босоногого мальчика. Рядом скорчился Питер Берне.

— Нам нужно было предпринять меры еще два года назад, — промурлыкал Грегори. — Можно было избежать стольких неприятностей. Помните то время?

Дон помнил:

«Его зовут Грег. Мы знакомы по Новому Орлеану».

Он стоял у забегаловки «Последний риф» и в ужасе смотрел на эту компанию.

— Стольких неприятностей, — повторял Грегори, подходя ближе. — Но от этого конец еще желанней, правда?

Питер Берне, из щеки которого текла кровь, пошевелился.

— Альма, — прошептал Дон.

— Да. Ваша Альма. И вашего брата. Не забудьте о нем. Мы с ним повеселились.

— Повеселились?

— Да. Обожаем веселье. Хотя чаще всего мы убираем из него элемент неожиданности. А теперь взгляните на меня еще раз, Дональд, — он подошел совсем близко. Дон попятился.

Питер застонал, пытаясь встать. Фенни рядом с ним тоже зашевелился, корчась от боли.

— Они ранили Фенни, — сказал Дон, пока Грегори медленно приближался к нему. — Ранили.

Он оглянулся, ища топор, который лежал где-то под сиденьями. Питер сел, глядя на агонию Фенни.

— Вы не можете.

— Что не можем? — спросил Грегори.

— Жить вечно.

— Мы живем куда дольше, чем ты, — вежливость исчезла из его речи, сменившись откровенной злобой. Дон продолжал отступать к Питеру.

— Ты не проживешь и минуты, — Грегори сделал еще шаг.

— Питер! — Дон оглянулся на юношу.

Тот заносил нож над скорченным телом Фенни.

— Давай! — крикнул Дон, и Питер вонзил нож в грудь маленького существа. Оттуда хлынул поток белой зловонной жидкости.

Грегори Бэйт, отшвырнув Дона, кинулся к Питеру, нечленораздельно рыча.

Рики Готорн сперва подумал, что он умирает — боль в спине была невыносимой. Потом он увидел ковер у себя перед глазами (ворсинки казались высотой в дюйм) и услышал крик Дона. Он пошевелил головой. Последнее, что он помнил, — это как он всаживал нож в шею маленького гаденыша. Потом все смешалось.

Рядом с ним что-то зашевелилось. Подняв голову, он увидел распухшее тело Фенни, кишащее маленькими белыми червями. Рики едва не стошнило, и он осторожно сел, морщась от боли в спине.

Грегори Бэйт поднял Питера, завывая так, будто в груди у него была пещера, и швырнул в экран. Раздался треск. Рики быстро протянул руку и вырвал нож из груди Фенни. Тот издал тонкий визг и дернулся, обдав запахом гнили.

Рики поднялся и пошел к экрану, где Грегори собирался лезть через дырку за упавшим туда Питером. Рики схватил его за воротник; Грегори молниеносно напрягся, и Рики с ужасом понял, что он сейчас повернется и убьет его, если не сделать одну-единственную возможную вещь.

Он замахнулся и воткнул нож ему в спину. Все звуки вдруг пропали. Ужасно медленно Грегори повернулся и предстал перед Рики в своем настоящем обличье: глаза, полные ледяного ветра, и раскрытый, как черная пещера, рот.