— Этот чистит хуже Омара, — заметил Питер. Он был прав: Леон Черчилль дергал ковш снегоочистителя сверху-вниз, оставляя за собой странные снежные террасы. Машина на них подпрыгивала, как трамвай. По сторонам улицы из снега торчали почтовые ящики — Черчилль сшиб их своим неуклюжим механизмом.

— На этот раз мы должны хоть что-то сделать, сказал Питер.

— Попытаемся, — Дон оглянулся. Питер был похож на молодого солдата, пережившего за неделю десяток боев, — глядя на него можно было почувствовать горький вкус адреналина.

— Я готов, — сказал он.

— Подожди. Ты понимаешь, что все это может кончиться очень плохо?

— Я готов, — повторил Питер. — Что мы будем делать?

— Вернемся в дом Анны Мостин.

— Все равно я готов.

— Это было на той ленте Альмы Моубли, — сказал Дон.

Рики сидел на диване, глядя не на Дона, а на пачку «Клинекса» перед ним. Питер Берне сидел рядом, откинувшись на спинку дивана. Стелла скрылась наверху, успев окинуть их тревожным взглядом.

— Это она говорила мне, и я не хотел, чтобы кто-нибудь еще это слышал. Особенно ты, Питер. Можете представить, что это было.

— Психологическая атака, — сказал Рики.

— Да. Но я думаю об одной вещи. Она сказала кое-что, что может помочь ее найти. Она сказала, что ее и всех их нужно искать в нашем воображении. В местах из наших снов.

— В местах из снов, — повторил Рики. — Да, я понял. Она имела в виду Монтгомери-стрит. В первый раз мы не довели дело до конца. Признаюсь, мы не слишком верили тебе, — обратился он к юноше. — Теперь у нас еще больше причин бояться туда идти. Как ты думаешь?

— Я пойду, — сказал Питер.

— Да, она это и имела в виду. Нам всем снился этот дом почти каждую ночь. И когда мы с Сирсом и Доном пошли туда и нашли твою мать и Джима, она не нападала на нас физически, но атаковала наше воображение. Честно признаться, мне очень не хочется испытывать это снова.

— Мне тоже, — кивнул Питер. Потом, словно ощущение страха придало ему мужества, приподнялся. — Что в этом свертке. Дон?

Дон развернул сверток.

— Две вещи, которые я нашел в доме. Может, придется их использовать, — все трое смотрели на топор с длинной рукояткой и охотничий нож.

— Я все утро точил их. Топор был ржавый. — Эдвард колол им дрова для камина. Нож ему подарил один актер, который снимался в фильме по его сценарию. Хороший нож.

Питер нагнулся и потрогал нож.

— Острый.

Восьмидюймовое лезвие с желобком посередине могло служить только для одной цели: для убийства. Но Дон вспомнил, что это реквизит, призванный хорошо выглядеть в кадре. Может, в деле он не так хорош. Топор грубее, но куда надежнее.

— У Рики есть свой нож. Питер, возьмешь этот, а я захвачу топор.

— Мы идем прямо сейчас?

— А чего ждать?

— Погодите, сказал Рики. — Я пойду скажу Стелле, что мы уходим. Предупрежу, что если через час мы не вернемся, пусть она позвонит в полицию и попросит их приехать к дому Робинсона.

Он пошел наверх. Питер проводил его взглядом. — Это займет меньше часа.

— Мы снова идем туда, — сказал Дон, когда они выехали. — Нужно быть как можно спокойнее.

— Не беспокойтесь, — сказал Рики. Голос его был совсем старым и слабым. — Знаете, я видел кино, где снимали этот нож. Там была длинная сцена, как его ковали. Из куска астероида или метеорита. Кажется, он имел какие-то особые свойства, вроде волшебных. Все же металл из космоса.

Он через силу улыбнулся.

— Обычная киношная глупость.

Питер достал нож из кармана пальто и какое-то время они Снова смотрели на него.

— Космос работал на полковника Боуи, — сказал Рики.

— Боуи… — начал Питер, вспоминая что-то из школьного курса истории, и тут же замолчал. Боуи погиб в Аламо. И потом в его честь назвали такие вот ножи — охотничьи, с костяной рукояткой и желобком для стока крови. Он покачал головой. Этому его научил Джим Харди: белая магия требует больших усилий, а черная приходит сама, из-за любого угла.

— Пошли, — сказал Дон.

Они кое-как разгребли проход к задней двери и вошли, стараясь двигаться как можно тише. Питеру дом показался почти таким же темным, как в день, когда они влезли сюда с Джимом. Когда они шли через кухню, он боялся, что не сможет ступить на лестницу, боялся закричать или упасть в обморок — темнота окружала его шорохами и шепотами.

Все трое, достав свое оружие, подошли к двери подвала. Дон открыл дверь. И они молча начали спускаться по деревянным ступенькам.

Питер знал, что это место может оказаться самым опасным, он быстро оглядел потолок, но там не было ничего, кроме паутины. Потом они с Доном медленно направились к сгрудившейся вдоль стены фурнитуре, а Рики пошел в другой конец подвала. Нож приятной тяжестью лежал в руке, и это было кстати, — он знал, что именно здесь Сирс нашел тела его матери и Джима Харди.

Они вошли в темный угол за фурнитурой. Дон шел впереди, и Питер вдруг подумал, как было бы удобно всадить ему нож в спину, снизу вверх, — что-то из старых вестернов. Он видел, как Рики осторожно движется напротив.

Дон опустил топор; они увидели длинную рабочую скамью, стоящую вдоль стены. Питер невольно вздрогнул, хотя здесь не было ничего, даже пятен крови. Дерево и серый цементный пол.

— Теперь наверх, — прошептал Дон.

Когда они дошли до коричневого пятна на лестнице, Питер судорожно сжал нож и оглянулся, чтобы убедиться, что внизу не стоит Грегори Бэйт в своем парике Гарпо Маркса и в темных очках. Но там был только Рики, кинувший на него ободряющий взгляд. Питер кивнул и продолжил путь.

У двери спальни Рики остановился и подождал их.

Питер крепче сжал нож.

Это была комната, которую члены Клуба Чепухи видели во сне и где он встретил Фредди Робинсона. Дон встал рядом и решительно взялся за ручку. Рики кивнул, и Дон открыл дверь.

Питер увидел, как по виску писателя стекает струйка пота, и похолодел. Дон шагнул в комнату, занеся топор вверх; Питера потянуло за ним, как на невидимой веревке.

Спальня показалась ему серией моментальных фотоснимков: пустая кровать; голые стены; окно, в которое он выпрыгнул сто лет назад; Рики Готорн позади, с открытым ртом, выставивший вперед нож; маленькое зеркало на стене. И никого.

Дон опустил топор, напряжение ушло с его лица. Рики стал ходить по комнате, всюду заглядывая, словно недовольный тем, что Анна Мостин и братья Бэйт обманули его ожидания. Питер заметил, что и он опустил нож. Комната безопасна, значит, и весь дом тоже. Он улыбнулся.