Ну, куда деваться. Срабатывало.

И вот я тут тоже размечтался вслух. В самом деле, почему у зубов фея есть – а у других, так сказать, частей организма нету? Чего бы не быть, скажем, Пищеводной Фее? В конце концов, зубов вон сколько, они мелкие, да еще и молочные, неокончательные, не эксклюзивные вообще, что сразу снижает ценность лота. А пищевод – он ого-го какой, здоровенный, что твой гренадер. И уникален в высшей степени. И не регенерирует нихрена. Так что было бы глубоко справедливо и политкорректно, если бы Пищеводная Фея мне его, это, ну как-то… компенсировала.

– Вообще-то, – говорит мне резонно жена, Аня Старобинец, – Пищеводная Фея тебе уже все утраты покрыла по высшему разряду. Деньгами вот, собранными на операцию. Авансом.

– Ну, – расстраиваюсь, но не сдаюсь, – авансом как бы не совсем то. Нет элемента приятного сюрприза. Может, мне еще что-то полагается? Я готов даже положить мой пищевод под подушку!

Аня, которую моя склонность к юмору тупому и черному, как кошмар расиста, в этой ситуации несколько нервирует, горестно морщится. Финита.

А теперь я сижу один в палате № 16 клиники Шарите, с видом на вертолетную площадку, где то приземляется, то взлетает желтый эмердженси-вертолет. И думаю: о чем бы я мог попросить мою Пищеводную Фею, если бы я в нее верил – точнее, верил бы, знал, как моя дочь, что и впрямь есть обладающий широкими возможностями Некто, готовый выполнить эти вот фейные обязанности?

Попросил бы, конечно, чтобы увидеть, как вырастет не только одиннадцатилетний Барсук, но и брат ее Пингвин, Лев, стало быть, Саныч, которому всего-то восемь месяцев. Чтобы, глядишь, уже и внуки там какие-нибудь. И чтобы дописать тот сценарий сериала, который мы с Аней писали, пока, как в анекдоте про ковбоя в баре, всё не началось. И написать еще десяток хороших сценариев. И – обещал же – одну уже совсем додуманную книжку. И другую, еще не совсем додуманную. И третью, о которой пока вообще ноль представления. И еще побывать в куче мест, где всегда очень хотелось, но так и не довелось пока – хотя мог ведь, конечно, мог. И вернуться в те любимые места, где уже бывал, – и в которые, когда тебе сорок, уже временами тянет сильней, чем в те, где не был. И да, еще обязательно…

А не жирно ли тебе будет, интересуется виртуальная фея. Жирно, конечно, соглашаюсь я. Но, как заметил однажды Довлатов, у Бога добавки не просят.

Так что я лучше сразу, сейчас.