Первый человек в черном. Наверняка в придорожной лавке видиков насмотрелся.

Второй человек в черном. Галлюцинации из головы лезут.

Первый человек в черном. Не социализм у него, а капитализм получается.

Второй человек в черном. А из хороших людей – плохие.

Первый человек в черном. А добрые устремления выдает за злые намерения, как говорится, за ослиную требуху.

Чэнь Би. Вы и есть требуха ослиная, потроха говяжьи, грязная кошачья и собачья блевотина, дешевые подонки общества…

Второй человек в черном. Так ты еще дешевыми подонками общества нас обзываешь? Ты, свинья, роющаяся в помойной куче в поисках объедков, ты хоть знаешь, чем мы занимаемся?

Чэнь Би. Конечно, знаю, чем вы занимаетесь. Не только знаю, чем вы занимаетесь, но и знаю про кое-какие ваши дела.

Первый человек в черном. Гляжу я, надо тебя пригласить на речку принять холодную ванну.

Второй человек в черном. А завтра поутру те, кто придет зажечь ароматные свечи и завязать ребенка[125], обнаружат, что старый нищий, что просил подаяние у ворот храма, куда-то пропал, исчезла даже его хромоногая собака.

Первый человек в черном. И никто не будет из-за этого переживать.

Оба набрасываются на Чэнь Би и его пса, пес избит до смерти, Чэнь Би повален на землю. Когда люди в черном собрались было заколоть Чэнь Би, Чэнь Мэй срывает вуаль, открывая свой ужасающий лик, и пронзительно визжит, как привидение. Перепуганные люди в черном бросают Чэнь Би и убегают.

Занавес

В крестьянском дворе накрыт большой круглый стол. На столе расставлены рюмки и тарелки. На заднике сцены надпись «Великое пиршество на месячины золотого ребенка».

Кэдоу в сверкающем шелковом традиционном наряде с вышитыми на нем иероглифами «счастье» и «долголетие» стоит на авансцене и встречает пришедших с поздравлениями гостей.

Один за другим на сцену выходят одноклассники Кэдоу – Ли Шоу и Юань Сай вместе с двоюродным братом, осыпая его вежливыми словами и поздравлениями.

В сопровождении мастера Хао и Цинь Хэ на сцену величественно вступает тетушка в длинном коричневом халате.

Кэдоу (радушно). Ну вот вы в конце концов и пришли, тетушка.

Тетушка. В роде Вань появился драгоценный сын, разве я могла не прийти?

Кэдоу. В том, что золотой ребенок – Цзиньва – появился в роде Вань, ваша, тетушка, первейшая заслуга!

Тетушка. Да какие мои заслуги. (Оглядывает окружающих и усмехается.) Все без исключения (Никто ничего не понимает. Тетушка указывает на мастера Хао и Цинь Хэ.) Кроме этих двоих, я ведь всех вас, подлецов этаких, своими руками приняла. Все родинки на животе ваших матерей знаю. (Все улыбаются.) Что же никто не приглашает гостей садиться?

Кэдоу. Без вас кто посмеет сесть?

Тетушка. А отец твой что? Пусть выходит и садится во главе стола.

Кэдоу. Отец тут пару дней с простудой, отправился к старшей сестре отдохнуть, велел вас во главе стола посадить.

Тетушка. Ну тогда отказываться не буду.

Все. Просим, просим.

Тетушка. Кэдоу, вам со Львенком уже по полсотни лет, и наконец-то родили большого пухленького сыночка, хоть и заявку не подать – я имею в виду Книгу рекордов Гиннесса, но я больше чем за полвека работы акушеркой с таким сталкиваюсь впервые, так что это нужно считать большим счастьем!

Все подхватывают, одни говорят: «Большое счастье», другие: «Просто чудо».

Кэдоу. И все благодаря тетушкиному чудодейственному средству!

Тетушка (горестно вздыхая). Тетушка в молодости была законченной материалисткой, а к концу жизни все больше склоняюсь к идеализму.

Ли Шоу. Должна же в истории философии быть область влияния идеализма.

Тетушка. Послушаешь вас, и видно, кто ученый, а кто нет.

Юань Сай. Мы народ неотесанный, нам все эти идеализмы до лампочки.

Тетушка. В этом мире злых и добрых духов, может, и нет, а вот воздаяние есть точно. Если Кэдоу и Львенок в возрасте за пятьдесят смогли долгожданного сына родить, то, видать, у прежних поколений рода Вань благодеяний поднакопилось.

Двоюродный брат. Тетушкино средство тоже возымело действие.

Тетушка. Искренняя вера творит чудеса! (Обращается к Кэдоу.) Когда матушка твоя жива была, приходилось жить прижимисто. А ваше поколение живет хорошо, денег полно, да еще такое радостное событие приключилось, надо менять семейные традиции, быть немного пощедрее!

Кэдоу. Тетушка, не волнуйтесь. Верблюжьего копыта и медвежьей лапы нет, но и курятины, утятины и рыбы – всего вдоволь.

Тетушка (оглядывает расставленное на столе угощение). Столько всего понаставлено, что похоже на то. Ну а вино? Что пить будем?

Кэдоу (достает из коробки под столом две бутылки). «Маотай».

Тетушка. Настоящая, не поддельная?

Кэдоу. Достал через Лю Гуйфан, директора гостевого дома городского правительства, она заверяет, что настоящая.

Ли Шоу. Это наша старая одноклассница.

Юань Сай. Старые одноклассники и надувают.

Тетушка. А-а, вторая дочка Лю Баофу из Люцзячжуана, ее я тоже принимала.

Кэдоу. Я на это особо обратил ее внимание, так она радехонька была это вино из сейфа достать.

Тетушка. Еще бы, надо полагать, ей неловко было давать для меня ненастоящее.

Кэдоу открывает бутылку, предлагает тетушке попробовать и оценить.

Тетушка. Прекрасное вино, на сто процентов настоящее. Наливай всем, наливай.

Кэдоу наливает всем.

Тетушка. Раз уж посадили во главе стола, я и покомандую. Первый тост – благодарность славному руководству Коммунистической партии, благодаря которому все избавились от нищеты, разбогатели, раскрепостили мышление, наступила счастливая жизнь. Не будь этого, не было бы всего хорошего, что последовало. Как считаете, правильно я сказала, нет?

Все единогласно поддерживают.

Тетушка. Тогда этот тост до дна!

Все пьют до дна.

Тетушка. Вторым тостом хочу вознести благодарность душам предков нашего рода Вань на небесах, это они поколение за поколением накопили столько добродетели, что для их внуков стало возможным получить воздаяние.