Тем не менее собравшиеся затихли, когда Тесса, до сих пор стоявшая рядом со мной, вышла из тени и направилась к трону. Я была уверена, что большинство граждан нашей страны будут рады видеть у власти мою старшую, более опытную и менее воинственную сестру.

С достоинством воссев на трон, сестра изящно скрестила ноги. Слуга поспешил ко мне и протянул мне красную бархатную подушку, на которой гордо возлежала корона Лунарии.

Золотое филигранное переплетение хрустальных цветов и изумрудных листьев сияло ярко, словно звезда. Посередине короны красовалось золотое солнце. Корона эта олицетворяла жизнь и свет, начало нашего мира, рождение всего живого.

Торжественно подняв корону, чтобы все собравшиеся могли ее видеть, я встала позади трона. Я буквально почувствовала, как все в комнате, включая и меня саму, затаили дыхание, пока я медленно надевала корону на голову Тессы. Она подошла ей, словно перчатка на руку. Казалось, многовековая корона Лунарии была изготовлена специально для моей сестры.

Именно у меня были необыкновенные глаза, но в этот момент Тесса сияла ярче любого солнца. Восседая на троне прямо, как свеча, с обнадеживающей улыбкой на лице, она выглядела прирожденной королевой. Когда она взяла слово, голос ее звучал гордо и решительно:

– Я благодарю свою сестру за то, что она помогла мне исполнить эту невероятную мечту. Теперь, жители Лунарии, мне предстоит осуществить все ваши чаяния. В период моего правления Лунария засияет самыми яркими красками. Я сделаю все для того, чтобы жизнь моих подданных улучшалась от года к году, от месяца к месяцу. Я клянусь в этом своей короной!

Громовые аплодисменты не утихали, пока Тесса не подняла руку.

– Завтра для всех нас настанет рассвет новой славной эпохи, и мы оставим все беды и потери позади. Сегодня же никому не стоит беспокоиться о политике. Я прошу вас об одном: забудьте об ужасах войны и хорошенько повеселитесь!

На этот раз аплодисменты были еще громче, а на моих губах впервые за целую вечность заиграла улыбка. Я никогда еще не была столь горда за Тессу. Я никогда еще так не гордилась собою.

Оркестр заиграл первый веселый танец, а я присоединилась к своим друзьям.

– Ты произнесла потрясающую речь! – похвалил меня Люсифер.

– Не ври! – возразила я.

Не успел Люсифер еще закончить свою короткую похвалу, а я уже осознала, что он со мной неискренен. Я была настолько уверена в этом, что похолодела от страха.

– Тебе не понравилось, что я выставила тебя в центр внимания, – продолжила я. – Очень сожалею, но я просто видеть не могу, когда люди смотрят на тебя как на чудовище. Ты нас всех спас!

– Ладно, – тяжело вздохнул Люсифер, а затем кивнул. – Я тебя не виню.

– Минутку! – вмешалась Астра и резко повернулась ко мне. – Как ты узнала, что он лжет?

Я пожала плечами:

– Шестое чувство?

Астра покачала головой и нахмурилась, а затем вдруг выпалила:

– В шестилетнем возрасте я постоянно носила два разных чулка.

Люсифер и Леннокс уставились на нее в совершенном замешательстве. Сознательно не обращая на них внимания, Астра спросила меня:

– Я правду говорю или лгу?

Я уже собиралась снова пожать плечами, как вдруг, словно помимо собственной воли, выпалила:

– Лжешь.

Астра удовлетворенно кивнула. Теперь и я уставилась на нее в замешательстве.

– Ничего не понимаю! – нетерпеливо произнес Леннокс. – Может, объяснишь нам, что происходит?

– Тара не может знать, носила ли я два разные чулка в шестилетнем возрасте, – объяснила Астра. – Мы знакомы всего несколько месяцев. Кроме того, она не может знать, искренней ли была похвала Люсифера – в конце концов, братец мой известный очаровашка. – Она насмешливо усмехнулась, глядя на брата. – Мне нужна последняя проверка, чтобы окончательно увериться в собственной теории.

Многозначительно посмотрев на меня, она начала рассказывать:

– Когда мне было четыре года, я сплела из листьев крылья и залезла на дерево, чтобы проверить, умею ли я летать. В результате я сломала себе правую руку. Правда или ложь?

– Правда, – ответила я, ни на секунду не задумавшись.

Астра восхищенно кивнула – и воскликнула, хлопая в ладоши:

– Вот оно! Душевный дар Тары позволяет ей безошибочно распознавать правду и ложь.

Теперь я поняла, что она имела в виду. Мой телесный дар позволял производить огонь, но о душевном даре своем я еще не имела ни малейшего представления. Астре только что удалось его обнаружить.

– Ну что ж, – заметил Леннокс, усмехнувшись, – весьма полезная штука.

Он был прав; я ненавидела, когда мне лгали. Но внезапно мне в голову пришла новая мысль.

Если я могла безошибочно распознавать правду и ложь, смогла бы и я сама по-прежнему лгать – или все остальные сразу распознали бы мои попытки?

– Мое платье, – начала я, – зе… зе… си… же… алое.

Теперь смущенные взгляды были обращены на меня. Я попыталась еще раз:

– Мое платье не является а… а… а… желтым.

Слово «алое» в ложном предложении просто не ложилось мне на язык.

– И что именно ты пытаешься нам поведать? – с улыбкой спросил Леннокс.

– Я попыталась солгать, – объяснила я ему, – но не смогла. Теперь я не только могу безошибочно распознавать ложь, но и сама должна говорить одну лишь правду.

«Ну и судьба, – подумала я. – И это после того, как я годами лгала собственной семье! Наверное, так оно и к лучшему».

– Мне кажется, это хорошо, – сказал Люсифер.

Поскольку мне не удалось придумать, что на это ответить, а живот мой к тому же громко заурчал, я извинилась и направилась к столам с едой. Люсифер решил пойти и принести нам всем напитки со стойки, а Астра и Леннокс остались на месте и начали двигаться под ритмичную музыку.

Мне потребовалось более пяти минут, чтобы определиться с огромным выбором пирожных, свежих салатов и нанизанных на прутики фрикаделек. Грета и ее повара и поварята проделали большую работу, и ни одно кушанье не уступало другому. Здесь можно было найти все, что душа пожелает: от черничных пирогов до индейки в перцовом соусе, нарезанной полосками, не говоря уже об еще теплом хлебе, запеченном с маслом. Столы также ломились от разноцветной выпечки во всевозможных вариантах, жирных рыбных котлет, жареного сыра, палочек с нанизанными на них виноградом, сыром и малиной, лепешек с вареньем и клубники в шоколаде.

В конце концов я выбрала себе кусочек теплого хлеба с копченым лососем и свежим укропом, посыпанный мягким сыром. Я боялась переедать после того, как в последние несколько дней отказывалась от слишком больших порций. Кроме того, я захватила пару палочек с нанизанными на них оливками и ветчиной. На данный момент и этого хватит, а потом всегда можно будет добавить.

Люсифер уже вернулся с напитками. В каждой руке у него балансировали два серебряных кубка, в которых плескалась прозрачная пурпурная жидкость.

– Что это? – спросила я.

– Понятия не имею, – пожал плечами Люсифер, – но мне этот напиток очень рекомендовали.

Он протянул каждому из нас по кубку. Я с недоверием уставилась на темно-фиолетовое пойло.

– Ладно! – воскликнул Леннокс. – Нельзя ни о чем судить, не попробовав!

Он поднес кубок к губам и залпом осушил его.

Мы смотрели на него с недоверием. «А чего мы, —подумала я, – собственно говоря, ждем? Что он упадет замертво?»

– Ну, чего уставились? – усмехнулся Леннокс. – Трусишки! А ну до дна!

Мы также осушили свои кубки одним глотком.

В напитке, без всякого сомнения, было немало алкоголя. Сначала он показался сладким, но затем во рту разлилась горечь. Я буквально почувствовала, как жидкость течет по телу, как горит от нее желудок. Напиток оказался неописуемо вкусным.

Похоже, мои друзья почувствовали то же самое, потому что мы решили выпить еще пурпурного напитка. И еще. И еще.

Я давно уже так не напивалась, как в этот вечер.

* * *

Мои оставшиеся воспоминания о бале были весьма нечеткими; алкоголю удалось затуманить мой разум. Когда заиграла быстрая, веселая песня, я вытащила Астру на мраморный пол, где устраивались танцы, и мы дикими, рублеными движениями задвигались под музыку. Я веселилась и смеялась, даже если это и было неправильно. Я знала, что люди странно смотрят на меня, красную, с разгоряченной головой и затуманенными