— У меня дурное предчувствие, кажется что что-то произойдет. Nevratné (Необратимое), — произносит на выдохе.

— Все будет хорошо, — говорю, а сама мыслю совершенно иначе.

Жажду чтобы что-то случилось. Мощное. Сокрушающее. Способное расколоть лёд, сковавший моё сердце.

Что ещё может увлечь сумасшедшую девушку, которую угораздило влюбиться в убийцу? Только что-то не менее безумное и отчаянное.

— Не забивай свою голову глупостями, или ты боишься что я выведу тебя из строя только игра начнется?

— Нужно было не говорить тебе, — поднимается и подаёт мне руку, — обещай что не станешь рисковать, Власта.

Мне непривычно видеть его таким серьезным и сосредоточенным. Даже веселят подобные перемены.

— В эту игру дети играют, Алеш, — отмахиваюсь и направляюсь в зону отведённую для праздника.

— И никакого алкоголя, — доносится мне в спину.

Мы проводим за столом, как и обещал Любош, всего несколько часов. Он принимает поздравления, звучат тосты. Никто не ограничивает себя в алкоголе, и я не вижу повода отказаться от вкусного коктейля.

Вместе с друзьями Любоша, за огромным столом сидят и его родственники. Дружная семья, то чего у меня никогда не будет. Вспоминаю о маме и грызу соломинку своего коктейля. Сильнее сжимаю зубы, чтобы блокировать боль. Алеш все так же напряжен и его состояние передается мне. Стараюсь абстрагироваться. Вникаю в беседы которые звучат. Понимаю половину, но это уже что-то. Давно забытое чувство предвкушения просыпается в груди, когда на территорию дома въезжает микроавтобус, с причудливой окраской.

Сюрприз не всем приходится по душе, многие остаются праздновать здесь, но большая часть идею поддерживает. Вначале переодеваемся мы с девчонками. Облачаюсь в экипировку и чувствую себя героиней компьютерных игр. После приходит очередь парней примерять новую одежду.

— Vyfoť nás(Сфотографируй нас) — подхожу к Алешу и протягиваю свой телефон Элишке, сестре Любоша.

Кажется, настала моя очередь приободрить друга.

— Поставишь на рабочий стол своего компьютера. Я добавлю в «Фотошопе» другой фон, дым и взрывы, — толкаю его в бок и наконец-то добиваюсь улыбки.

— Если свернешь себе шею, я сверну тебе её ещё раз, — хватает меня за руку, и увлекает за собой в маленький автобус.

Дорога занимает около часа, а после мы приезжаем в достаточно атмосферное место. На территории горят фонари, но остальная площадь пустынная, не считая груды камней и прочего строительного мусора. Места очень много, даже не вижу где заканчивается территория. Нас разбивают на разные команды и Алеш становится моим противником. Вижу, что его не устраивает этот расклад, но одним движением пресекаю всякий протест. Он бы все равно не позволил мне отвлечься и не получил бы эмоций сам. Врозь в данном случае, нам и правда лучше. Каждый разбредается в поисках удачной позиции, прежде чем звучит сигнал оповещающий о начале игры. Быстро втягиваюсь в процесс. Действую осторожно, просто потому что не хочу быть среди первых выбывших. Никого не нахожу, но и сама не выступаю мишенью. Уже большой плюс. Продвигаюсь мимо каменных глыб, бесшумно ступаю по насыпи. Такая тишина, что в ушах звенит. Эмоции начинают просыпаться. Пульс бешено стучит в висках. Неверное движение и россыпь мелких строительных крошек сыпется вниз. Прижимаюсь спиной к плите. Крепко зажмуриваюсь. Молюсь о том чтобы меня никто не услышал,  но вместо этого сама слышу щелчок.

Открываю глаза, по инерции вздергиваю ружьё. Вначале вижу тень, а после крепкую фигуру. Мы все в одинаковых костюмах, лицо скрывает маска. Трудно на первый взгляд отличить кто есть кто.

Действую инстинктивно. Прицеливаюсь и стреляю. Мелкий шарик выстреливает и достигает цели. Оставляет на ткани алое пятно. Правила игры мне знакомы. Игрок испачканный в краску прекращает соревнование. Но кажется человека напротив это не беспокоит. Он продолжает стремительно приближаться, словно ничего не произошло.

— Так не честно, я попала! — шепчу раздражённо и пячусь.

Пытаюсь спастись от такого напора.

Передвигаюсь наощупь, ставлю неосторожно ногу и на мгновение зависаю над бездной. Не успеваю испугаться, потому что оказываюсь вжата в сильное тело за секунду до.

Он хватает мою руку, прижимает к своей груди. Сквозь экипировку чувствую жар и обезумевший стук.

— Попала, в самое сердце, — соглашается. — Так только ты умеешь. Навылет.

Держу ее в своих руках. Пользуюсь моментом пока Ягодка сбита с толку, а сам пытаюсь прислушаться к себе, вникнуть в суть эмоций. Какого хрена вообще так происходит? Почему вдали я чувствовал себя дохлым, а сейчас как водой ледяной окатили? Даже страшно, блядь, становится. Жизнь научила все держать под контролем, действовала преимущественно кнутом, чтоб доходчивее было. Но стоит ей появиться рядом и я теку мозгами как дырявый вафельный стаканчик.

— Ты? Ты?! — одержимо повторяет.

Цепляется пальцами за мой шлем, тянет вверх. Оказываюсь более проворным и первым лишаю Ягодку защиты. Ненужная вещь отлетает в сторону, создаёт глухое эхо. Выжидаю сколько могу,  а после снимаю свой. Глаза в глаза. Искрит. Током прошибает. Продолжаю держать одной рукой. Стоит ослабить хватку — и путь на дно неминуем. Не ее. Мой. Не могу больше себя обманывать, истязать короткой привязью. Наблюдать со стороны за тем, как просыпается и начинает новый день. Блядь, у нее должна была быть нормальная жизнь. Возможно, совместно с тем хмырем, который бесконечно ошивается рядом. Я пробивал его, обычный пацан.  Возможно только по этой причине не накормил его свинцом до отвала. А мне хотелось, до зубовного скрежета. Только это не решило бы проблемы. Появлялись бы новые. Это ведь и называется нормальная жизнь?

Я провел в Норвегии две недели. Помогал Ляле с документами, выступал поручителем. Дело сдвинулось с мертвой точки, европейский суд оказался более гуманным. Бродил по ночным улицам и думал о том, что стоит остаться. Не ради Королёвой, только для того, чтобы не сотворить именно то, что творю сейчас.

Чтобы не лезть туда, куда не следует. Какая у нас может быть совместная жизнь? Искалеченное убожество. Денег хватит, для того чтобы перестать работать. Жить в кайф, ни о чем не париться. Только разве ради бабла все это вершилось? Я не смогу сидеть на месте. Ни хрена не делать и обрастать жиром. Развлечения у меня достаточно специфические, и куда ее в эту грязь? Мне нахуй не нужны никакие друзья семьи, соседские посиделки. Голубки и кольца, пидарастические костюмы. От этого ведь все бабы ссут кипятком? А после вернулся оттуда и время перестало поддаваться измерениям. Таскался следом и всегда был в тени. Но терпение лопнуло.

Лучше бы она и правда пробила мне сердце. Спасла себя от чудовища, которое окончательно обрело власть. Оно уже не может мыслить. Отвергает грань добра и зла. Все доводы рассудка меркнут. И запах крови не нужен, чтобы взять след. Поводок туго стягивает шею, сама не знает что всюду за собой эту верёвку тягает. Не любовь. Мания. Самое светлое что могло приключиться в жизни недобитого отморозка, и самое тёмное, что было способно коснуться её.