— Я обещала… — повторила она. — И… и вообще, нужно закончить лечение!

— Что, прямо здесь?

— Ты же сказал — в приличном месте, а чем тебе это не приличное? — нахмурилась она.

— Я не возражаю, но…

Тут я осекся. Не хотел напоминать, что Ванеррейн прекрасно знает, где находится эта хижина, от самой Кьярры — видел же ее воспоминания, да и в памяти Альтабет и Эррина мог покопаться. Все равно ведь не явится, так зачем портить Кьярре настроение?

— Но я сказал кое-что еще.

— Я долго была под дождем!

— Но ты там не мылась, просто мокла, а это разные…

Договорить она мне не дала.

И на этот раз все прошло, как надо, — возможно, потому, что я не сопротивлялся, а взял дело в свои руки. Я имею в виду — до искр из глаз, которые никак не желали рассеиваться в полутьме. Это были еще не звезды, но во мне жила уверенность — рано или поздно доберемся и до звезд…

— Мы не вернемся, правда, Рок? — тихо спросила Кьярра, привычно уже вжавшись лбом в мое плечо. — Ты говорил: много других мест. Таких, где нет чародеев. И драконов тоже нет. Может, и провожатых нет, а люди есть… Тебе нужны люди, а… а…

«Мне — ты», — договорила она мысленно. Вслух не могла — стеснялась, наверно. Кому скажи про стеснительного дракона — не поверят ведь.

— Устроимся как-нибудь, — ответил я. — Вспомню, как начинал работать. С голоду с твоей охотой точно не умрем, вот только одеваться на что-то нужно. Кое-где такое носят, что мы за своих точно не сойдем, а чужаков не любят.

— Ты же взял свои деньги у Веговера.

— Взял! Они в столице остались, а ни туда, ни к Веговеру я сунуться не рискну. Ладно, придумаю что-нибудь. Дилижанс ограбим, на худой конец, если я еще не забыл, как это делается…

— Не надо грабить, — серьезно сказала Кьярра, подняв голову. — У меня есть.

— Что?

— Деньги. Ну, золото. Я разве не говорила?

— Нет. — Тут я уставился на нее пристальнее. Сдается мне, она не упоминала об этом нарочно. — Откуда оно?

— Мамино. Она собирала. Осталось у меня. Можно брать, сколько хочешь. Там больше, чем у тебя, — хвастливо заявила она.

— Твоя пещера тоже засвечена, не стоит туда… Что смеешься?

— Кто же держит золото там, где живет? Ты сам так не делаешь! Оно в диких горах и еще в разных местах… Не в одном. Так не ограбят. А если ограбят, не все заберут.

— Разумно, — согласился я, подумав, что за полвека деньги в банке Веговера обрастут солидными процентами, если он не прогорит, конечно. Но я ведь тоже держу средства не в одном месте. — В таком случае… перед нами открыты все дороги!

— Да, — кивнула Кьярра и сказала тихо-тихо: — Рок… если я тебе надоем или ты захочешь другую — скажи. Я уйду. Только пока не говори. Хорошо?

— Обещаю.

— Но я всегда буду рядом, — добавила она. — Смотреть, чтобы с тобой ничего не случилось.

Кого другого такое обещание могло бы напугать, да только я не из пугливых. И дело предпочитаю словам… Им я и занялся.

И мне совершенно не хотелось думать о том, почему Герт Ванеррейн, видавший виды тип, прожженный интриган, вдруг решил нас отпустить. Правда, я подозревал, что драконы сентиментальны (хотя так сразу и не скажешь) и он просто пожалел Кьярру, как много лет назад — ее мать. И меня — ради нее. Уверен, будь у Ванеррейна возможность, он оставил бы Кьярру при себе и баловал — младшую-то дочку! Старшие дети давно выросли, если верить газетам. Но увы, этого он себе позволить не мог. И так уж не представляю, как он будет выкручиваться, второй раз упустив дикого дракона…

Одним словом, он доверил Кьярру — мне.

А оправдать такое доверие непросто. Мне явно будет чем заняться в ближайшие полвека. Тем более что о задании Ванеррейн, каким бы он ни был сентиментальным, не забыл…

Под цветущими деревьями мелодично прозвучал звонок, и мы остановились, пропуская рельсоходку. Она свернула и продребезжала дальше по маршруту — кроны смыкались над колеей, в приятном зеленом сумраке щебетали птицы.

— Не помню этой аллеи, — сказала Кьярра. — Правда, я мало видела.

— Здесь раньше был жилой квартал, — ответил я. — И речка… с неприлично рифмующимся названием. Ее убрали под землю.

— Плохо. Лучше бы очистили.

— Толку от нее? Воробью по колено.

— Вот воробьи бы и пили, — упрямо ответила Кьярра, но тут же смягчилась: — Деревья тоже хорошо. Раньше почти не было, ты говорил. И воздух чище стал, это я сама чую.

— Часть фабрик закрыли, часть вынесли за город или переоборудовали, — пояснил я.

В таком виде Таллада мне нравилась гораздо больше прежнего. Конечно, я многого не узнавал, зато увидеть, скажем, мост Поцелуев — все равно что встретить старого знакомца. Я даже пожал ему гнутые чугунные перила, и мне почудилось сквозь перчатку, что мост ответил мне таким же крепким дружеским пожатием.

На Кьярру оборачивались, хотя на улице хватало и других девушек в ярких летних нарядах (что и говорить, мода тоже сильно изменилась). Просто драконы — погибель всему живому, если они уверены в собственной неотразимости. Наверно, не стоит уточнять, что у Кьярры не возникало даже тени сомнения в этом.

— Вот это место, — уверенно сказала Кьярра, остановившись перед большим, вычурным и довольно аляповатым зданием.

Ее совершенно не беспокоил тот факт, что она стоит на проезжей части и не дает проехать десятку самоходок. Правда, водители если и сигналили, то без особенного возмущения.

— Уверена?

— Ты же сам чуешь, Рок, — ответила она. — Проверяешь меня, да? Ну вот: дом другой, а место то же. И название написано, а я грамотная, забыл?

Золотые буквы на вывеске (я бы не удивился, если б узнал, что они в самом деле отлиты из благородного металла, а не просто покрашены) гласили — «Веговер и сыновья», и мы вошли в огромные двери. Веговер всегда любил все большое, и эту гигантоманию явно унаследовали его сыновья. И внуки: принял нас один из них.

Он был похож на деда, как две капли воды, разве что немного помоложе и не такой толстый. Впрочем, у него все еще было впереди. Я вспомнил, как Веговер с гордостью показывал мне изображения сперва детей, а потом и внуков, где они лежали в пеленках (или даже без оных), и вздохнул — время летело неимоверно быстро.

Веговер и теперь с той же гордостью взирал на продолжателя рода с огромного портрета в раме, которой, по-моему, дракона зашибить было можно. Преувеличиваю, конечно, но Кьярре она бы вместо ожерелья сошла — сейчас в моде украшения всех видов геометрических форм, так почему не прямоугольник?

Веговер-младший, когда я представился и назвал цель визита, каковая требовала личного вмешательства начальства, запыхтел и принялся вытирать лоб платком, в точности, как дед.