Вика сладко потянулась в постели, включила бра над головой ипосмотрела на стоящий у изголовья будильник.

- Сколько там натикало? - спросил Игорь, не поворачиваясь.

- Половина первого. Тебе пора?

- Еще целый час есть. Я обещал подъехать к двум, женупривезти со съемок.

- Они что, ночью снимают? - удивилась Вика.

- Ну да, ночная Москва им нужна. Моя жена около двухосвободится, а вся группа будет до рассвета работать. У них поточный метод, всеночные сцены на улице за один раз снимают. Как стемнело - так и начали.

- Не понимаю, - раздраженно сказала девушка, выключаясвет, - неужели твоя супружница не может сама до дома доехать? Почему ееобязательно нужно встречать? Тоже мне, барыня!

- У нее нет машины.

- Так купи ей тачку, пусть сама разъезжает, куда ейнужно. Почему мы с тобой должны зависеть от графика ее съемок?

- Умолкни, - грубо ответил Игорь. - Не твое дело.

Он не собирался объяснять молоденькой Вике, что Иринаотказывается от машины, за которую заплатили бы, разумеется, родители Игоря. Ейхотелось заработать деньги самой, и вот теперь такая возможностьпредоставилась, ее пригласили сниматься в двадцатисерийном фильме длятелевидения, и, по ее подсчетам, гонорара за съемки должно будет хватить нанедорогую иномарку. Съемочных дней у Ирины в этом фильме достаточно, нопоскольку она не звезда, а всего лишь недавняя выпускница ВГИКа, почти годсидевшая без работы, то платят ей не так уж много. Конечно, Ирка - баба некапризная, она без всяких обид взяла бы такси и доехала до дома, но предкиэтого не понимают. Еще утром, узнав, что невестка будет работать до серединыночи, стали требовать, чтобы Игорь непременно сам поехал за ней. Не собачитьсяже с ними… И без того отец давно уже косо смотрит на него, догадывается, чтоИгорь снова начал шляться и изменять жене. Мать молчит пока, но ее суровоподжатые губы говорят о том, что и она в курсе. Только Ирка, святая душа, ни очем не догадывается, порхает, щебечет, планы строит. Доверчивая она - простоудивительно! Никогда ни о ком плохо не подумает, пока ее буквально мордой вправду не ткнешь.

Вика будто мысли его прочла, тут же спросила:

- А на такси она не может доехать? Все-таки это эгоизм:заставлять мужа в два часа ночи везти ее со съемок. Она-то после сегодняшнего,небось, отсыпаться будет до обеда, а тебе завтра рано на работу вставать.

- На себя посмотри, - Игорь даже не старался бытьвежливым. - Если я от тебя прихожу в два часа ночи - это, по-твоему, нормально,а если жену со съемок привезу - уже эгоизм?

- Сравнил, - фыркнула девушка. - Ради меня можно ипострадать, если бы я не была лучше твоей жены, ты бы сейчас здесь не лежал ине урчал, как кот, обожравшийся сметаной. Кстати, она не догадывается?

- Она - нет. Предки догадываются, но пока молчат.

Вика села в постели, зябко передернула красивыми голымиплечами, натянула простыню.

- А что будет, когда они перестанут молчать?

- Что будет, что будет… Начнут мораль читать, плешьпроедать. Жену против меня будут настраивать. Я - такой ужасный,безнравственный, чудовищный, а она - святая. Они в ней души не чают. Ирочка то,Ирочка се… Как будто она им родная дочь, а я - пришлый зятек, к тому же неочень удачный.

- Слушай, а чего ты с ними не разъедешься? - спросилаВика. - Живешь как под колпаком у Мюллера, за каждый шаг отчитываешься. Я давнозаметила, ты, когда домой спешишь, все больше о предках своих говоришь, что,мол, они ругаться будут. Жена у тебя и вправду святая, если ничего не замечает,тебе с ней одной легко было бы. Зачем же мучится?

- Не хочет она разъезжаться, - нехотя объяснил Игорь.

- Кто не хочет? Твоя мама?

- Да нет, мама как раз не против, предки сколько разпредлагали разменять квартиру, а жена ни в какую не соглашается.

- Не может быть! Почему? Каждая нормальная женщинахочет разъехаться со свекровью и жить своим домом. Я, например, даже с роднымиродителями жить не могу.

Игорь снова замолчал. Не пересказывать же молоденькойблагополучной Вике, выросшей с мамой и папой, историю Ирины и все эти разговорыо разъезде, неоднократно возникавшие и заканчивавшиеся неизменно одним и темже: ее слезами.

- Пожалуйста, Елизавета Петровна, Виктор Федорович, ненадо, - говорила она. - Я нашла свою семью, мне так хорошо с вами, я вас таклюблю. Вы мне родителей заменили, мне всю жизнь так этого не хватало.

Мать таяла, отец снисходительно улыбался, и тема разменаквартиры временно забывалась, снова всплывая только тогда, когда Игорьбезобразно напивался, громко хамил жене, а потом Ирка просила у его родителей прощенияза шум и беспокойство. Ей было неловко за него, она его стеснялась, как будтотакое поведение мужа - исключительно ее собственная вина. Нет, она точносвятая.

Но Вика всего этого не поймет. Да и не нужно ей об этомзнать, это его внутрисемейное дело, к которому временная (а он ни минуты несомневался, что роман с Викой скоро закончится) любовница не должна иметьникакого отношения.

- Сделай мне кофе, - попросил он, - а то за рулем усну.

Вика сползла с кровати, накинула изящный пеньюар, пару развзмахнула щеткой, приглаживая растрепавшиеся волосы.

- Тебе сюда принести?

- Не нужно, я, пожалуй, тоже встану.

Он прошел в ванную, быстро принял душ, натянул светлыелегкие брюки и рубашку с короткими рукавами. Все равно на работе приходитсяпереодеваться в форму, так что можно позволить себе ходить без пиджака игалстука. Он пригладил расческой влажные после душа волосы и удобно уселся вкресле рядом с низким широким столиком. Вика принесла кофе и бутерброды.Прозрачный пеньюар распахивался при каждом движении, выставляя на обозрение ееточеные формы, и Игорь любовался девушкой, не скрывая удовольствия.

- Ты красивая просто до ужаса, - восхищенноконстатировал он.

- А твоя жена? Как у нее в смысле внешности?

Вика Ирину ни разу не видела, в тот день, когда Игорьпознакомился с ней у Жоры Грека, жена была на съемках и поехать с ним за городне смогла.

- Тоже красивая.

- Красивее меня? - недоверчиво прищурилась Вика.

Игорь задумчиво оглядел девушку, что-то прикидывая.

- Пожалуй, да. Вас нельзя сравнивать, вы совершенноразные. Ты - тонкая, стройная, хрупкая блондинка…

- А она - маленькая и толстая?

- Ну что ты, у нее рост метр восемьдесят. Как уманекенщицы.

- А фигура?

- Отличная у нее фигура. Только она крупная, статная. Ибрюнетка. Я же говорю, вы принадлежите к разным типам. И в своем типе вы обесамые красивые. Удовлетворена?