Я оглядываюсь вокруг и понимаю, что за разговором даже не заметила, как мы миновали пару кварталов и выехали к ещё одной площади. А там действительно во всю гремит праздничная городская ярмарка.

Яркие лотки торговцев, которые видно даже отсюда. Музыка, которую я теперь отчётливо слышу. Ноздри щекочет смешанный аромат костров, сладостей, специй, ещё чего-то неопознаваемого. Прохожих становится всё больше. Все нарядные, весёлые, приветствуют нас с радостными улыбками и множеством пожеланий счастья.

Это так удивительно. И дух захватывает от потрясающей атмосферы народных гуляний. Я с детства ничего такого не видела и не ощущала. Да и в детстве это было всего лишь один раз, когда мы с мамой переоделись простыми горожанками, и он взяла меня на ярмарку в Террвине.

— В Этейне празднуют и готовятся к свадьбе Адлара с Ланториниаль, — обдав моё ухо жарким дыханием, объясняет Аедан. — Народ радуется за своего принца и ждёт, когда можно будет радоваться за короля.

Он не спрашивает. Поэтому я ничего и не отвечаю. Не знаю пока, что на это сказать. Будь я полностью свободна… наверное, бы и не сомневалась больше. А так… от моего прошлого никуда не деться. Оно в любой момент может явить свой мерзкий лик.

Но сейчас мне не хочется об этом думать. Мне хочется насладиться каждым мигом такого волшебного настоящего.

Мы провели на ярмарке не один час. Смотрели вместе с горожанами представление уличного театра, бродили, держась за руки, между торговых палаток. Братья накупили нам всяких нехитрых но потрясающе вкусных угощений и сладостей, угостили пряными горячими напитками из подогретого вина и специй.

А в одном лотке Аедан даже высмотрел съедобные фигурки животных, выпеченных из воздушного сдобного теста и облитых разного цвета глазурью. И среди всего этого добра внезапно обнаружился кролик. Белый. Присыпанный сахарной пудрой.

Надо было видеть, с какой довольной мальчишеской улыбкой король Раграста покупал себе этого сахарного ушастика, чтобы демонстративно съесть потом у фонтана, где мы присели отдохнуть и перекусить.

Адлар в открытую смеялся. Тори в его объятиях подхихикивала, надкусывая крылышки своего журавля. Да и я сама не смогла сдержаться от смущённой но широкой и искренней улыбки. И под насмешливым взглядом своего демона откусила пышный закрученный хвост облитого шоколадом кота.

Почему при этом у Аедана глаза так вспыхнули в ответ, даже не представляю.

Пару раз я ловила себя на не очень приятном ощущении, будто за мной кто-то наблюдает. Но посматривали на нашу компанию многие, и я заставила себя от этого чувства отмахнуться. Сделанного уже не воротишь. Если меня узнает кто-то, так тому и быть. Это всё равно рано, или поздно случится. Королева Аделхея официально мертва. А я уже далеко не то забитое и сломленное страхом создание, что стремглав бежало из Аделхея. И даже если Танраггос меня найдёт, мне хочется верить, что я смогу ему противостоять.

Вскоре братья обратно усадили нас с Тори на лошадей. Правда, сами садиться в сёдла не стали, и повели коней в поводу.

— Мы возвращаемся во дворец? — спросила моя подруга, оглядываясь по сторонам.

— Нет. Мы едем за город. Там есть одно очень красивое место, — с улыбкой поведал Адлар.

А я в этот момент снова ощутила на себе чей-то внимательный взгляд.

Но оглянувшись, никого не заметила.

К обещанному красивому месту ехать оказалось не так уж и долго. Что совершенно неудивительно, ведь сразу же за воротами города — северными притом, а не восточными, через которые прибыл наш кортеж — братья переглянулись, я остро почувствовала, как взвились вокруг нас магические потоки, а когда моргнула, оказалось, что наши кони уже бредут каменистой дорогой в каком-то лесу и города за спиной не видно.

— Так вы тоже пространственные маги? — ошарашенно поворачиваюсь я в руках Аедана и заглядываю ему в лицо.

— Да. Это мамино наследство, — кивает он со смешинками в глазах. — Хоть Рагры и рождались всегда чистокровными демонами, но при смешанных браках, детям иногда доставались и способности по материнской линии. В нашей крови очень много чего намешано.

— Если так, страшно даже представить, какие умения вы ещё можете продемонстрировать, — тянет Тори, кокетливо поглаживая руку Адлара.

— Я тебе обязательно все свои умения покажу, лисичка. Обещаю, тебе понравится, — урчит ей на ухо принц, заставляя мою подружку вспыхнуть смущённым румянцем. Склоняется к её лицу, гладя алеющую щёку.

Тори подаётся к нему, запрокидывая голову…

И они снова принимаются целоваться. Так, словно насытиться друг другом не могут.

И как только с коня не боятся свалиться?

Отвернувшись, я прислоняюсь к груди Аедана, с наслаждением слушая мерный стук его сердца. Он в ответ сжимает меня сильнее, целует в макушку, и в моём сердце снова щемит от нежности к этому демону. Может, я и не могу пока так свободно проявлять свои чувства и желания, как Тори, но моя душа уже поёт лишь для одного единственного мужчины. И то, чего так хочется, уже не кажется мне несбыточным.

Обняв его за талию, вдыхаю полной грудью лесной воздух. В нём помимо запаха листвы, трав, мха и хвои, ощущается свежий лёгкий бриз. И где-то впереди грохочет вода. Очень узнаваемо.

— Мы едем к водопаду? — спрашиваю у своего демона.

— Да. Он называется Закатным, и у нас существует о нём очень много красивых легенд. Считается, что те влюблённые, которые в гроте в закатных лучах поцелуются, проживут вместе долгую и счастливую жизнь.

Влюблённые? Он… ведь и о нас говорит? Или только о Тори с Адларом?

Поднять снова голову, чтобы посмотреть на Аедана, я не решаюсь. Но внутри что-то сладко сжимается от волнительной и робкой надежды. Может… может, и мы влюблённые? Обманывать себя, что мне это не нужно, уже очень сложно.

Закатный водопад действительно оказывается потрясающе красивым. Мы выезжаем к небольшому озеру, в которое он впадает, и братья останавливают коней, чтобы позволить полюбоваться на всю эту красоту с высоты.

Покрытые малахитово-зелёным мхом валуны, синяя гладь озера, осенний лес вокруг, играющий всеми оттенками багряных, зелёных, жёлтых и оранжевых оттенков, воздушно-белые потоки воды, падающей на камни и разбивающейся на мириады брызг. И всё это великолепие залито золотисто-розовым светом заходящего солнца.

— Это волшебно, — выдыхает Тори, а я только и могу, что кивнуть согласно, всем сердцем впитывая красоту этого места и этого мгновения.

Первыми к воде по пологой каменистой тропинке спускаются Адлар и Тори, затем трогает коня вслед за ними и Аедан. И когда мы оказываемся на берегу, принц уже снимает мою подругу с лошади.

— Пойдём, — тянет он её за собой к огромным валунам, между которыми виднеется узкая тропинка.

Тори с радостным смехом бежит за ним, а через несколько шагов принц и вовсе подхватывает её на руки, унося к гроту, темнеющему за стеной воды.