До встречи с Форчестером оставалось еще три дня. А пока «Маргаритка» неспешно плыла в пространстве, выполняя очередной скучный патрульный облет. Катя бодрствовала, Лена отсыпалась после вахты, а Снежка копалась во внутренностях МОНКа, пытаясь разобраться с какой-то мелкой неполадкой. Причем и сама она, и МОНК понимали, что техники «Скайгард» справились бы с этой работой Втрое лучше и впятеро быстрее. Но роботу было все равно, а Снежана скучала.

«Откуда ты прилетел, Бес?»

В данный момент «одинокий друг» изображал собой ажурное золотое колье, усыпанное крупными изумрудами в обрамлении мелких бриллиантов. Будь украшение настоящим, оно стоило бы вряд ли меньше, чем сам потрепанный штурмовик. К выбору своего облика Бес относился достаточно равнодушно и не имел ничего против того, чтобы порадовать свою спутницу зато Катя, в поисках наиболее удовлетворяющего ее вкусу изделия, пролистала десяток каталогов наиболее известных ювелирных домов Федерации.

Центральная золотая подвеска шевельнулась, на пару секунд превратилась в крошечную ручонку с длиннющим указательным пальцем, указывающим куда-то в пространство.

«Примерно оттуда».

По слухам, даже ше'ти, от природы обладающие пси-способностями, не могли передавать в мыслеречи интонации. Что уж говорить о людях. Что бы ни испытывал говорящий, его беззвучные слова звучали ровно. А вот «одинокому другу» вполне удавалось украшать свои реплики чем угодно… хоть иронией, хоть раздражением. Последнее хотя и редко, но все же случалось. Сейчас Бес откровенно насмехался.

«А если серьезно»?

«А если серьезно — понятия не имею».

«Господи, ты можешь толком ответить хоть на один вопрос»?

«Катя, я и в самом деле не знаю. Мы перемещаемся от звезды к звезде, но не думаем о расстоянии. Я захотел переместиться — и это произошло».

«И много звезд ты посетил, прежде чем оказаться здесь»?

«А с чего бы мне их считать»?

Две недели общения — и полное отсутствие ценной, малоценной или хоть какой-нибудь иной информации. Видел ли Бес раньше разумных существ? О да! Где? Не знаю. Как далеко они от Федерации? Не знаю. На какое расстояние Бес может прыгнуть? Расстояния измерять я не умею.

Одно, впрочем, выяснить удалось более или менее достоверно… хотя, если бы Катя задалась целью поискать в Сети что-нибудь серьезнее многочисленных статей знаменитой «Всезнайки», она бы обнаружила, что все это специалистам давно известно. «Одинокие друзья» и в самом деле могли перенестись куда угодно в пределах видимости — хоть к соседней звезде, хоть к соседней галактике. Но при этом они были напрочь лишены чувства ориентации. Метнувшись к сияющей на небе яркой точке, Бес вряд ли смог бы найти дорогу обратно. Это создание без труда могло имитировать драгоценное ожерелье, грубый шарф или воздушную косынку, могло полностью растечься по телу, превратившись в любой наряд, от рабочего комбинезона до бального платья, стоило партнеру-человеку выразить такое желание. Но все это было лишь внешней имитацией. Он обладал и массой других возможностей, то ли нацеленных на выживание в потенциально агрессивном мире, то ли служащих все для того же поиска нового и интересного. Но вот проводить спектральный анализ звезды эти создания не умели. Поэтому каждое дальнее путешествие «одинокого друга» было, по сути, дорогой в один конец.

«Ты встречал раньше других разумных существ?»

«Да».

Интересно, ей почудилось или в самом деле перед ответом Беса проскочила короткая пауза.

«Расскажи мне о них».

Вот теперь пауза стала большой и явственной… и, скажем так, откровенно неодобрительной, словно невинный вопрос затронул какое-то табу. Словно в душе Беса шла какая-то борьба между желанием поделиться информацией и неким страхом, непонятно откуда истекающим.

«Не могу».

«Почему»?

«Неэтично».

— Оп-па… — не выдержав, заявила она вслух. — А почему это? С каких пор распространение информации стало не этичным? Вот лично я бы не возражала, если ты в отдаленном будущем кому-то расскажешь о людях.

«Говорить вслух необязательно, — хмыкнул Бес. — Я и так тебя прекрасно понимаю. А что касается неэтичности… Понимаешь, Катя, мы, те, кого вы называете «одинокими друзьями», имеем ряд принципов. Один из них — все, что доверяют нам наши спутники, всегда остается тайной».

И снова Катя уловила паузу.

— Прямо-таки всегда? — В этот вопрос она вложила достаточно иронии, а потому и была вынуждена произнести его вслух. Наполнять чувствами мысленную речь, как это делал Бес, надо было еще учиться и учиться. Вернее, самой Кате казалось, что она и мысли может придать любую эмоциональную окраску, но это было лишь субъективным ощущением. Ее новоприобретенный приятель ни насмешки, ни раздражение, ни иные нюансы при чисто мысленном общении не воспринимал.

«Я поделюсь накопленными знаниями, если тебе будет угрожать смертельная опасность, — сухо ответил Бес. — И только в том объеме, чтобы помочь тебе опасности избежать».

— Хотела бы я знать, чем это сведения о разумных существах из непонятно где расположенных звездных систем смогут помочь.

«Будем надеяться, что такой ситуации не возникнет. Давай поговорим о чем-нибудь другом».

«Хорошо», Катя мстительно усмехнулась, намереваясь затронуть тему, которая уже давно интересовала всех специалистов, имевших отношение к изучению загадочной расы. — Можешь мне рассказать, в чем смысл вашего существования?»

— «Это — запросто, — в интонациях Беса промелькнуло явное облегчение, что неоспоримо свидетельствовало о бессмысленности беседы на эту тему. Все равно не скажет ничего ценного. — «Мы живем, чтобы жить. Чтобы узнавать новое».

«То есть конечной цели нет?»

«Можно подумать, она есть у вас, людей»! — насмешливо фыркнул Бес. — «А для чего живете вы? Не ты конкретно, а человечество вообще? Заселить еще десяток планет, создать более быстрые корабли, обеспечить, как вы говорите, мир и процветание…»

«Этого мало?»

«Это — пустые цели, — пренебрежительно отметил собеседник. — Это цели, так сказать, количественные. Пастбище попросторнее, кормушка посытнее. Неужели ваша раса не выработала для себя более серьезной задачи?»

— Ну, знаешь, — девушке снова пришлось говорить вслух. — Я тут тебе мало чем помочь смогу. Может, кто-то из философов сумел бы ответить… но, насколько я знаю, смысл жизни все еще ищут, и неясно, найдут ли.

«Философия, религия… они могут помочь в этих поисках отдельным людям, но не обществу в целом. Вот есть такая мысль — прожить так, чтобы о тебе помнили. Что скажешь?»

— Ну… — Шелест всерьез подозревала, что этот философский диспут ей наверняка придется проиграть, — если память добрая, то почему бы и нет? Вполне приличный смысл жизни. Я бы не возражала, чтобы после моей смерти обо мне вспоминали.