Он смотрел на меня со странной смесью сожаления и опасения, как смотрят на, казалось, хорошо знакомого человека, который совершили нечто, что полностью разрушило сложившееся о нем представление. В его взгляде так же сквозила и легкая, едва читаемая жалость.

   Слишком уж отличалась покачивающаяся грязная девчонка в лохмотьях от той полной собственного достоинства девушки, которую он помнил.

   Я, запоздало вспомнив о приличиях, присела в поклоне, чувствуя себя нелепо, затем прошла вперед и опустилась на стул.

   — Не ожидала, что лично вы будете меня допрашивать, — честно сказала, разомкнув пересушенные губы.

   — Допрашивать?.. Скорее, я пришел поговорить, — Римерий тяжело вздохнул. — Все полетело в мир Иной в день вашей свадьбы, и то, что виделось истиной, оказалось лишь клубком перепутанных змей, жалящих друг друга, в котором невозможно отделить истину от лжи.

   Я кивнула. Я очень хорошо понимала, о чем он говорит. И сама давно перестала различать, где друг, а где враг, и есть ли принципиальная разница между ними.

   — Что с Отисом? — спросила я, пользуясь образовавшейся паузой.

   Этот вопрос мучал меня больше, чем уготованная мне судьба.

   — Жив, твоими стараниями. Не знаю, что именно ты сделала, но мой друг не покинул наш бренный мир. Однако… Лекари говорят, что никогда не сталкивались с чем-то подобным. Физически он исцелен, но его аура нестабильна, магические способности ослабли, тело лишилось былой выносливости… Слишком много некромантской энергетики, ему еще предстоит пройти курс реабилитации, и он не скоро вернется к своим обязанностям. Возможно, он уже не доживет до глубокой старости. В любом случае, это лучше, чем смерть. Я благодарен тебе за его спасение.

   Я почувствовала, как горячий ком подкатился к горлу, как защипало в глазах, но не дала этим чувствам волю, глубоко вздохнув.

   — А мои родители? Их нашли?

   Государь уклончиво качнул головой:

   — Я должен тебе сказать кое-что еще. Отис разорвал все брачные клятвы, данные на крови. Вы так и не испили освященной воды, к тому же, ты оказалась некромантом и уже только из-за этого проблем с расторжением брака у Отиса не возникло.

    Кивнула. Иного я и не ждала, хотя услышанное и больно резануло. Обхватила себя руками, стараясь сдержать предательскую дрожь.

   — Все перевернулось с ног на голову. — Устало продолжил Римерий. — Арнейм, в чей преданности я никогда не сомневался, оказался служителем зла, как и другие верховные инквизиторы. Кроме того, среди прочей знати их так же нашлось немало. В их числе и…

   Я подняла голову, закусив губу:

   — И я.

   — И ты, уже бывшая невеста моего близкого друга.

   Повисло молчание. Сердце бешено билось, стало дурно, и я положила руки на столешницу, чтобы, если сознание покинет меня, упасть не затылком об пол, а завалиться вперед.

   — Сколько всего мне пришлось выслушать за последние два дня. Сколько безумных объяснений, теорий заговора, всякой нелепой чуши… И я до сих пор так и не смог понять, что в то время, пока Арнейм по его словам очищал земли Рулевии от нечисти, действительно происходило вокруг меня. Я говорил с… Анни. Девушкой, которую сейчас зовут не иначе, как Глас Брианны.

   — Что с ней?.. Где она сейчас?..

   — В Главном храме. Ей оказали все полагающиеся почести. Теперь она будет служить богине там… Так вот, я лично пришел к новоявленному Гласу Брианны и задавал вопросы, но богиня… молчит. Эта девушка… она сказала, не может дать мне ответов. Что не знает их, хотя, по ее же словам, ответить мне должен именно человек, не боги. И что странно… она отправила меня к тебе. Кларисса — ключ, сказала она. Я не понимаю, что все это значит, как и не понимаю, почему именно твоя служанка оказалась божественным проводником Брианны. Это… сводит с ума.

   — И все-таки, Анни безумна, — хрипло рассмеялась я.

   Государь покачал головой. Кажется, он тоже об этом думал.

   — Так значит, теперь вы будете задавать волнующие вас вопросы мне? — уточнила я.

   — Пожалуй, я хочу знать все.

   — Все?..

   — Расскажи мне обо всем. С самого начала и по порядку. Все, что знаешь, не упуская ни одной детали. Как так вышло, что ты, молодая девушка из дворянского рода, связалась с отвратительным темным ремеслом. Что толкнуло тебя на это, что ты знаешь о Голосах и их мотивах, что знаешь о реальных деяниях Инквизиции, в общем, все, что может хоть как-то прояснить мне картину случившегося и дать возможность понять тех, кто… подобен тебя.

   Я вновь рассмеялась, чувствуя, что и сама близка к сумасшествию. Я давно вела себя вопреки всякому этикету, но к чему все эти условности, если ты вскоре будешь казнен.

   — С самого начала? Этот рассказ будет долгим…

   — Нам некуда спешить, — государь всплеснул рукой, обводя стены комнаты.

   Я отбросила мешающиеся спутанные пряди. Если государь так желает… я расскажу. Да и пока я буду вести свой рассказ, этим хотя бы немного отдалю момент, когда мне придется взойти на костер.

   — Что ж… С начала, значит, с начала. — Я позволила себе чуть откинуться на стуле, чтобы устроиться поудобнее. Тело охватила обманчивая легкость. — Итак, первым восставшим мертвецом в моей жизни стала родная тетка, Айседора Орул, в девичестве Извич. Я запомнила ее, как улыбчивую круглощекую толстушку...

Я говорила несколько часов, прерываясь лишь на короткую трапезу, о которой распорядился государь, заметив, что я едва не падаю от голода. Проглоченное мясо с гарниром легли тяжелым комком, который я запила добрым вином, смакуя каждый глоток как в последний раз, и мое повествование продолжилось.

   Государь не перебивал. По его лицу скользили то едва сдерживаемое удивление, то недоумение, то злость, а пару раз мне показалось, что на губах мелькнула улыбка.

   Под конец я чувствовала себя полностью опустошенной. Римерий молчал. Понять, о чем он думает, было невозможно. Он не сказал ни слова по поводу рассказанного мной.

   Это пугало.

   Мы посидели в долгой, затянувшейся тишине, а затем государь встал, попрощался и вышел. Через минуту меня окликнул страж. Пора было возвращаться.

   Но вопреки моим ожиданиям, меня привели не в тот тесный каменный мешок, в котором я сидела прежде, а в сухую теплую комнату с настоящей кроватью и уборной. На покрывале лежало простое серое платье и чистое исподнее.

   Это давало надежду. Перво-наперво я вымылась, а после сразу легла спать, с восхищением ощущая свежесть постельного белья.

   Но радовалась я недолго. После сна принесли сносный простой завтрак и даже пару книг, прошло время, и я пообедала. Новый прием пищи, снова сон. Ко мне больше не стучался страж, и к очередному сну я уходила с очередной порцией тревожных дум.