Я наслаждалась своей едой (а кто бы не наслаждался, с таким-то количеством жира и соли) и вниманием со стороны («где ещё найти такую крошечную персону, которая вместила бы столько еды?!»). Но была у меня одна проблема: извечная усталость, недостаток энергии и преследующие меня, сколько я себя помню, бронхиальные инфекции, которые ничуть не уменьшились с тех пор, как я отказалась от приготовленной пищи. Всё это сводило меня с ума!

Я вспоминаю, как ребёнком подхватывала простуду минимум раз в два месяца. Неизменно за день или два до начала серьёзного процесса в бронхах у меня набухали гланды. Затем начинался крупозный кашель, воспалялось горло, а иногда начинали болеть уши. Я всегда надеялась, что простуда на сей раз остановится в носоглотке, но она, чёрт её подери, всякий раз неминуемо спускалась в лёгкие. Эти «простуды» никогда не проходили быстрее, чем через 8 или 10 дней.

По сути, я жила на антибиотиках. Мама всегда останавливала курс, как только уходили симптомы, чтобы «приберечь» лекарства. Благодаря этому у нас в доме был какой-то запас и нам не надо было ждать, когда доктор в следующий раз их назначит. При малейших признаках набухания гланд я глотала таблетки… «пресечь в зародыше», понимаете? Мы были умными потребителями!

Чудо, что я вообще закончила школу. Часто я пропускала по неделе в каждом месяце. Я делала дома классные задания, а письменный стол в моей спальне был завален антибиотиками, леденцами от кашля, витамином С и сиропом от кашля. Я проводила большую часть зимы «под испарителем», как мы это называли. Стены и окна спальни были влажными от конденсата ментоловых испарений увлажнителя воздуха, которым мама попылась поддержать мою дыхательную систему.

Впрочем, мне как-то удавалось не докатиться до клинического диагноза… в основном это были те непрекращающиеся грудные простуды. Всю послешкольную молодость они неотрывно сопровождали меня каждый год. Это было безумие, когда я долгими часами корпела над учебниками в колледже и затем над работой, хронически недосыпая и перегружая свой организм, живя на адреналине и не делая передышек даже во время моих постоянных болезней. Даже потеряв голос, я исправно выходила на работу. Я брала работу домой и делала её в постели. Теперь я не сомневаюсь, что этим довела свой организм до опасной степени истощения.

В 1990 году, когда я только вышла замуж и по-прежнему работала как чокнутая в должности операционного менеджера небольшой фирмы, связанной с электроникой, у меня нашли вирус Эпштейна-Барр. Постоянно ослабленная, часто больная, я тащилась каждый день на работу и продолжала катиться вниз, игнорируя сигналы организма, подаваемые через простуды, грипп, периоды стрептококковой инфекции дыхательных путей и бронхитов, а иногда и через воспаление лёгких. Я помню, как чуть не засыпала ежедневно за рулём по дороге домой в то лето. Иногда я съезжала к обочине и немного дремала, но чаще начинала разговаривать сама с собой, петь или кричать, хлестала себя по лицу и врубала музыку на полную громкость, подгоняя свой усталый организм, чтобы он продержался ещё 20 минут, пока не доберусь домой.

В восьмидесятых годах я работала на состоятельную брокершу, в качестве материального стимула возившую нас в такие места, как Новый Орлеан, где мы каждый вечер обедали в пятизвёздочных ресторанах. Я приучилась любить насыщенные гурманские блюда и от души наедалась рёбрышками и ризотто, буквально утопающим в сливочным масле. После девяти лет работы на эту брокершу и её мужа я уже не могла позволить себе иметь собственные предпочтения в пище.

Однако я всегда интересовалась тем, что считала здоровым и питательным, поэтому тяготела к жареным на гриле овощам и рыбе и крайне редко опускалась до фаст-фуда. Я зачитывалась журналами с «полезными» рецептами. Дома я жарила овощи в масле и высыпала их на гору макарон, а сверху посыпала кедровыми орешками и травками, уверенная в том, что приготовила идеальный здоровый обед.

Затем в возрасте 34 лет (1997 год) я узнала о сырых продуктах от Пэм Мастерс – светлой души, научившей сотни людей в Сан-Франциско и окрестностях есть сырую пищу и исцелять свои тела, как она исцелила собственное. Пэм делилась с нами десятками написанных от руки рецептов, которые много лет назад научилась готовить в институте здоровья Гиппократа. Ух ты! Эта насыщенная, солёная, жирная «здоровая» пища была будто создана для меня! Я была без ума от того, чему училась, а мои вкусовые вкусовые рецепторы только усиливали эту любовь.

Однако ничего не складывалось: я ела всю эту «полезную» еду, но по-прежнему бесконечно страдала от довольно болезненных простуд. Вместо того, чтобы постепенно проходить, они, казалось, становились ещё более частыми и вирулентными. Они никогда не продолжались менее трёх недель, а обычно тянулись по месяцу и больше. Я каждый раз полностью теряла голос. Я задыхалась от кашля. Я по-прежнему не брала отгулы на время болезни. В конце 1990-х мне казалось, что я чаще болею, чем нахожусь в нормальном состоянии.

Наконец, в полном отчаянии я однажды позвонила Дугласу Грэму во Флориду. У меня всё ещё хранится запись того разговора. К тому времени мы были друзьями, и он знал мою историю бесконечных простуд. Но я никогда не просила у него помощи, а он не рисковал упоминать об этом. Теперь я умоляла о помощи со слезами на глазах. Для начала он попросил меня составить для него список того, что я обычно ем в течение дня. Терпеливо выслушал, а потом сказал то же, что он говорит практически всем сыроедам, консультирующимся у него: «Лори, ты ешь слишком много жиров и крайне мало фруктов».

Поскольку у меня не было проблем с весом, я никогда не задавалась вопросом, сколько калорий или сколько жиров содержится в моей пище. Мне не верилось, что моё питание настолько жирное, как он утверждал, но я начала разбираться. В последние шесть лет я глубоко погрузилась в расчёты калоронутриентов, убедившись в том, что сыроеды действительно едят колоссальное количество жиров. Я узнала, что орехи и семена в среднем содержат 75 % жиров (что за умник сказал нам, что это белковые продукты?!). Эта информация мотивировала меня на внесение самых серьёзных корректив в своё питание!

Теперь я научилась питаться очень близко к диете «80/10/10» (с сочетанием приготовленной и сыроедной пищи, не чисто сыроедной веганской версии). Многие люди ушам своим не верят, когда узнают, сколько фруктов я съедаю за день. Мы с моим партнёром Тимом Трейдером покупаем бананы на двоих ящиками – на неделю нам вместе надо около 250 штук. Мы частые гости на фермерском рынке, а наш кухонный уголок – прекрасный рог изобилия, всегда полный красочных свежих фруктов. Каждый день я начинаю со смузи из 12 бананов, к которому добавляю около полкило других фруктов одного или двух видов: груш, земляники, манго, косточковых плодов… любых, которые попадутся мне на глаза (да, всё это, плюс несколько чашек дистиллированной воды, вмещается в один контейнер «ВитаМикса»[111], занимая примерно три четверти объёма). Или я съедаю смузи из бананов/ сельдерея, иногда добавляя к нему петрушку, кале, кинзу или другую зелень. Чаще всего в полдень я добавляю ещё фруктов (виноград, манго, арбуз, нектарины и др.), а затем на ужин обычно съедаю салат и приготовленные овощи. Я стараюсь добавлять больше цельных продуктов и уменьшать количество смузи, но сейчас именно они лучше всего подходят мне.