– Я же предупреждал! – залился хохотом наверху Церритус.

– Я убью тебя! – завизжала Бибера.

– Взять всех, я видел четверых, – приказал Церритус, и толпа ардуусцев сомкнулась вокруг спутников.

Через несколько минут на оголовке стены, который достигал ширины в три десятка шагов, Церритус сдвинул ногой в сторону отобранное у спутников оружие, оглянулся на стоявших за ним таких же безумных ардуусцев, приблизился к четверке, которую держали, стягивая путами, несколько десятков крепких рук. Осмотрел пленников, усмехнулся, глядя в лицо Игнису, кивнул Бибере, с недоумением оглядел Холдо, с интересом взглянул на Туррис.

– Подумать только, – пробормотал он вполголоса. – Принц, почти принцесса, хотя и мерзкой породы, мальчишка, не знающий жизни, все еще привлекательная женщина, которая что-то знает о ней. И в глазах у всех ненависть. А ведь достаточно одного поцелуя великого Зелуса, и свет любви будет озарять каждый ваш шаг.

– У него губы не отвалились, зацеловывая всю твою шайку? – прошипел Игнис.

– Ты можешь оскорблять меня… – побледнел Церритус, вытягивая из ножен меч, – но императора.

– Церритус, – предостерегающе окликнул его один из стражников. Незнакомый молодой воин со знакомым голосом. С очень знакомым голосом.

– Я помню, – сунул меч в ножны и поклонился стражнику Церритус. – Помню, мой друг. Мы властны творить добро и переворачивать его, поскольку зло и добро – две стороны одной и той же монеты, но мы не можем вредить тем, кому судьбой уготовано… – Церритус захихикал, – служить проводником воли императора. Даже если они об этом и не знают.

– Что ты затеял? – спросил Игнис. – Ты уничтожаешь собственное королевство.

– Собственное королевство? – задумался Церритус. – А ну-ка, разверните их вон туда!

Стражники зашевелились и сдвинули пленников лицом к востоку. Заснеженная узкая равнина была заполнена до горизонта, до начала склонов, живым потоком чужого воинства. И сэнмурвы кружились над ним тучей.

– Я спасаю свое королевство! – прошептал Церритус. – Спасаю! Вот она, его погибель. Сейчас я оставлю на этой стене, как было и на прошлых, десяток тысяч воинов, чтобы они продержались тут хотя бы день, надо же разгонять кровь войску Эрсет, а я тем временем буду спасать остальных. Я приведу их к великому императору. Сейчас они немного не в себе, но когда они познают его любовь…

– Я убью тебя, – скрипнула зубами Бибера.

– Можешь начинать хоть сейчас, – предложил Церритус. – А ну-ка, посадите-ка пленников к зубцам. Да прихватите их к камню, пусть немного остынут. А моя сестричка тем временем… – Церритус подошел к Бибере и провел ладонью по ее щеке, по груди, вздохнул, – тем временем примерит к себе такое же украшение, какое примерил и ее папенька. Вот!

Говорливый стражник поднял и встряхнул зажатые в руке стальные пружины.

– Всадник, – прошептала Туррис. – Я слышу всадника. Он уже близко. Спешивается. Сейчас. Ступени…

– Или нет, – задумался Церритус. – Зачем же портить такое чудесное личико и такое тонкое горлышко. Можно ведь поступить и как-нибудь бережнее? Порты! Снимайте с нее порты! И все путы прочь! Разденьте ее вовсе! Так! Вот так! Надеюсь, ты не замерзнешь, дорогая? Святые демоны, какая же красота пропадала на задворках дворца Ренисусов. Послушай, мне жалко все твои части… Даже не знаю…

– Церритус! – неожиданно прозвучал тихий, но ледяной голос: – Забавляешься?

– Да, моя дорогая сестричка, – рассмеялся Церритус. – Не хочешь умереть от ужаса, обращай ужас в забаву, будет не обидно умереть. Или хотя бы весело! Что ты забыла здесь?

Незнакомка шагнула вперед, и Игнис узнал Ашу. Маленькая сестра Биберы и Церритуса была чуть утомлена и словно огорчена чем-то. Ее одежда как будто не покидала ее тело несколько дней, волосы спутались, и хлыст постукивал по сапогу с явным желанием рассечь лицо собеседника.

– Или какие-то вести от великого Зелуса? – продолжил улыбаться Церритус. – Ты только скажи, мы все исполним. Или поручение от твоего папеньки? Так я знаю, кто твой папенька, знаю. А когда я узнал о нем еще больше, я преисполнился благоговения перед его именем. Перед его и перед твоим.

– А перед именем моего братца? – спросила Аша.

– Ты что? – укоризненно покачал головой Церритус. – Какие могут быть счеты между друзьями.

– Кто убил мою мать? – спросила Аша.

– Ах это? – скривился, словно от зубной боли, Церритус. – Какая в самом деле ерунда. Подумаешь. Я даже свою мать не пожалел, услышав с ее стороны оскорбление в адрес великого Зелуса. Да и не только ее, безродную мамашу Биберы выпотрошил, все в попытке очистить род Ренисусов. Понимаешь?

– Очистил? – спросила Аша, приближаясь и опуская ладонь на плечо Церритусу. – Знаешь, что твой помощник уже без тебя зарубил твоего прекраснодушного братца?

– Теперь знаю, – улыбнулся Церритус. – Кажется, я становлюсь наследником престола в общем порядке?

– Нет, – мотнула головой Аша. – Мою мать убил не ты. Собственно, я так и думала. К тому же непростая магия протянулась сюда от западных ворот. Узнаю руку своего братца. Где он?

– Аша, – укоризненно развел руками Церритус. – Как ты могла подумать?

– Или он думает, что одолженная ему власть над сэнмурвами делает его неуязвимым?

Она отпустила Церритуса и ударила бичом по камню. И дневной свет померк. На оголовок крепостной стены опустилась тьма. И в этой тьме, если что и можно было разглядеть, так это голую, брошенную на камень Биберу, трех прихваченных к стене пленников, замершего с растопыренными руками Церритуса, маленькую Ашу и того самого стражника с пружинами в руке. Им оказался Морбус.

– Зачем? – спросила Аша, начиная обходить брата вдоль зубцов стены.

– Так вышло, – развел тот руками, попятился, и в это мгновение Игнис подумал, что время остановилось. Для всех, кроме него и тех, кого он видел. Впрочем, Бибера и Церритус казались неподвижными куклами.

– Коснитесь меня, – прохрипела Туррис. – Не хватает сил, но я попробую. Коснитесь меня.

– Что ты делаешь? – не понял Игнис, коснулся руки Туррис, почувствовал, как слабость накатывает на него волной, повернул голову и увидел, что и Холдо тоже напряг скулы, стиснул зубы и покрылся бисеринками пота.

– Сэнмурвы, – выдохнула Туррис. – Их надо отогнать как можно дальше. В них сила этого парня. Он…

– Он сын Бенефециума, – прошептал Игнис.

– Да, сын акса, – кивнула Туррис. – Можно не убивать Церритуса, но пока жив этот Морбус, жители Бэдгалдингира и его воинство останутся зачарованными.

– Они что-то бормочут, – заметил Морбус. – Зачем ты их оставила? Разве мы не могли разобраться по-семейному?

– Я их не оставляла, они сами в порядке, – прошипела Аша. – Или ты думаешь, что никогда не ошибаешься и не мог пропустить настоящих магов?