Она стала подниматься по ступеням. Ноги болели, ступни болели, все болело. Порезы, хоть и обработанные, начали ощутимо саднить. Лицо жгли раны от когтей и клюва Хьюго, а во рту появился горький металлический привкус.

Наконец Клэри достигла верхней лестничной площадки, оформленной в виде носа корабля. Тут стояла такая же гробовая тишина, как и на первом этаже: с улицы не доносилось ни звука. Она увидела перед собой еще один коридор. Однако на этом этаже двери многих комнат оказались открыты; оттуда в коридор пробивался свет. Клэри пошла вперед, и какое-то неведомое чутье велело ей подойти к последней двери слева. Она осторожно заглянула в комнату.

Сначала у Клэри возникло ощущение, что она стоит в очередном зале старинных интерьеров «Метрополитен-музея». Словно попала в прошлое – деревянные панели на стенах блестели так, будто их недавно отполировали, сверкал бесконечно длинный обеденный стол, уставленный посудой из тонкого фарфора, на дальней стене между двумя портретами, выполненными маслом, висело зеркало в витой золоченой раме. Все сияло в пламени факела: и тарелки, ломящиеся от еды, и фужеры, и ослепительно белая скатерть. В другом конце комнаты были два широких окна с тяжелыми бархатными портьерами. У одного из них застыл Джейс. Клэри на мгновение даже показалось, что это статуя, и лишь потом она заметила отблески пламени на его волосах. Левой рукой Джейс отвел портьеру в сторону: в окне отражались десятки свечей, горевших в стеклянных сосудах, словно пойманные светлячки.

– Джейс! – В ее голосе прозвучало и удивление, и благодарность, и острая тоска.

Он обернулся.

Клэри бросилась к нему.

Он поймал ее и крепко обнял:

– Клэри! – Голос Джейса изменился почти до неузнаваемости. – Клэри, что ты здесь делаешь?

Она глухо проговорила, уткнувшись ему в рубашку:

– Я пришла за тобой.

– Не надо было! – Джейс слегка отстранил ее от себя. – Что за идиотский поступок! – В его голосе слышалась злость, но его взгляд, не отрывающийся от ее лица, и пальцы, зарывшиеся в ее волосы, были полны нежности. Клэри почувствовала его уязвимость; казалось, ее поступок не только тронул Джейса, но даже ранил. – Пожалуйста, хотя бы иногда думай, что делаешь! – прошептал он.

– Я думала. Я думала о тебе.

Джейс прикрыл глаза:

– Если бы с тобой хоть что-нибудь случилось… – Он ласково гладил ее руки. – Как ты меня нашла?

– Я пришла с Люком.

Джейс хмуро посмотрел в окно:

– Ты пришла с волками? – В его голосе послышалась странные нотки.

– Это стая Люка, – откликнулась Клэри. – Он оборотень, и…

– Конечно же! – не дослушал Джейс. – Как я сразу не догадался!.. А где сам Люк?

– Внизу. Он убил Блэквелла, а я побежала искать тебя…

– Ему придется отозвать стаю.

Клэри непонимающе уставилась на него:

– Почему?

– Стаю надо отозвать. Произошла ошибка.

– Какая ошибка? Хочешь сказать, что ты сам себя похитил? – Язвительный тон не удался Клэри. Фраза прозвучала жалко. – Джейс, ты чего?

Клэри тщетно пыталась высвободить запястье, Джейс крепко держал ее, пристально глядя в глаза.

И тут Клэри словно током ударило. Она так обрадовалась, увидев его, что не заметила одной важной детали. Во время похищения Джейс был весь в порезах и кровоподтеках, на одежде темнели пятна грязи и крови, волосы слиплись от гноя и пыли. А теперь на нем красовались белая рубашка навыпуск и темные брюки; волосы снова превратились в пышную бледно-золотистую копну. Когда Джейс отбросил несколько прядей со лба, Клэри заметила на его пальце массивное серебряное кольцо.

– Откуда эта одежда? Твои раны перебинтованы… – Голос Клэри сорвался. – Я смотрю, Валентин о тебе хорошо заботится.

– Если бы я сказал правду, ты бы все равно не поверила, – устало произнес Джейс.

Сердце Клэри забилось, как пойманная птица.

– А ты попробуй.

– Одежду мне дал отец.

Сердце в ее груди заухало, словно молот.

– Джейс, – вкрадчиво сказала Клэри, – твой отец погиб.

– Нет. – Казалось, его распирает от какого-то сильного чувства: то ли от страха, то ли от восхищения. – Я тоже так думал, но на самом деле произошла ошибка.

Клэри пришли на ум слова Ходжа о способности Валентина красиво и убедительно лгать.

– Это Валентин тебе сказал? Джейс, он лжец! Вспомни, что говорил Ходж. Если он утверждает, что твой отец жив, – не верь! Валентин хочет втереться к тебе в доверие.

– Я видел своего отца. Я говорил с ним. И он дал мне одежду. – Джейс потянул за подол новой рубашки, словно она служила неоспоримым доказательством. – Мой отец не погиб, Валентин не убивал его. Ходж лгал. Я все время думал, что он погиб, но это не так.

Клэри обвела диким взглядом освещенную факелами комнату с сияющим фарфором и сверкающими зеркалами:

– Где же твой отец? Валентин его тоже похитил?

Глаза Джейса светились. Сквозь распахнутый ворот рубашки на золотистой коже белели тонкие шрамы, похожие на трещинки.

– Мой отец…

Дверь, которую Клэри тщательно прикрыла за собой, со скрипом распахнулась, и в комнату вошел мужчина. Его короткие серебристые волосы блестели, как отполированный стальной шлем, губы были сурово сжаты. На толстом ремне, обхватывающем талию, висел большой меч.

– Ты сложил вещи? Наши Отреченные смогут отбивать атаки оборотней лишь…

Увидев Клэри, Валентин замолк на полуслове. Он был не из тех, кого можно поймать врасплох, и все же в его глазах промелькнуло удивление.

– В чем дело? – обратился он к Джейсу.

Однако Клэри уже вытащила из-за пояса кинжал. Сейчас она убьет этого человека! Сейчас!

Джейс поймал ее руку:

– Остановись!

Клэри не поверила своим ушам:

– Джейс!

– Клэри, – твердо произнес он, – это мой отец.

– Вижу, я не вовремя, – сухо заметил Валентин. – Не сочти за труд, сынок, скажи – кто это? Дочь Лайтвудов?

– Нет, – отозвался Джейс. Несмотря на усталость и печаль в голосе, он не выпустил запястье Клэри. – Это Клэри. Кларисса Фрэй, моя подруга. Она…

Черные глаза Валентина изучающе оглядели ее, начиная с растрепанных волос и заканчивая ободранными кроссовками. Его взгляд впился в кинжал, который она по-прежнему сжимала в руке.

На его лице отразилась смесь изумления и раздражения.

– Откуда у вас этот кинжал, юная леди?

Клэри холодно ответила: