Увернувшись от Люка, Клэри бросилась к кровати и обняла маму. Однако та по-прежнему лежала без движения, одеревеневшее тело сохраняло ту же позу, она была словно кукла с негнущимися руками и ногами. Спокойное дыхание Джослин ни на миг не сбилось.

Неделю назад Клэри разрыдалась бы; сейчас из ее глаз не выкатилось ни одной слезинки. Она выпустила тело матери и поднялась на ноги. Клэри не испытывала ни панического страха, ни жалости к себе – лишь горькую ярость и желание найти человека, ответственного за все произошедшее.

– Валентин, – произнесла она вслух.

– Естественно.

Подошедший Люк ощупал лицо Джослин, потом поднял ей веки. Глаза у Джослин оказались белыми, как мрамор.

– Это не от лекарств. Скорее всего, заклятие.

Из груди Клэри вырвалось приглушенное рыдание.

– Как же мы ее заберем отсюда?

– Я не в силах трогать кандалы, – признался Люк. – Они серебряные. У тебя есть…

– Я видела в оружейной топоры! – воодушевилась Клэри. – Мы можем разрубить цепи…

– Эти цепи разорвать невозможно, – раздался с порога знакомый ворчливый бас.

Клэри и Люк резко обернулись, в дверях стоял ухмыляющийся Блэквелл, все в той же кроваво-красной мантии, из-под которой виднелись покрытые грязью ботинки.

– Грэймарк! Вот так сюрприз! – произнес он.

– Только идиот стал бы удивляться, – ответил Люк. – Мое прибытие нельзя назвать тихим и незаметным.

Щеки Блэквелла побагровели еще сильнее.

– Снова вожак стаи? Никак не избавишься от привычки ввязывать нежить в свои грязные делишки? Солдаты Валентина уже весь газон усеяли волчьими трупами, а ты тут отсиживаешься со своими подружками! – Он насмешливо посмотрел на Клэри. – По-моему, девчонка для тебя маловата, Люциан.

Покрасневшая Клэри кинула на Блэквелла злобный взгляд, ее ладони сжались в кулаки.

И тут раздался спокойный голос Люка:

– Называй вещи своими именами. Это не солдаты, а Отреченные, замученные существа, которые раньше были живыми людьми. Если память мне не изменяет, пытки и применение черной магии запрещены Конклавом. За то, что тут творится, по головке вас не погладят.

– К черту Конклав! – взревел Блэквелл. – Мы по горло сыты его заискиванием перед всякими полукровками! И вообще, Отреченных скоро не станет! С помощью Чаши Валентин превратит их в Сумеречных охотников, таких же, как мы. Новые Охотники будут лучше, чем обожающие нежить сопляки, которых Конклав считает воинами!

– Если все так просто, почему Валентин до сих пор не использовал Чашу? Чего он дожидается?

Блэквелл вскинул брови:

– Неужели ты не знаешь? У Валентина…

Мягкий смех прервал его. Рядом с Блэквеллом возник Пэнгборн, весь в черном, с кожаным ремнем, перекинутым через плечо.

– Достаточно, Блэквелл. Ты, как обычно, слишком болтлив. – Во рту у Пэнгборна сверкнули острые зубы. – Интересный ход, Грэймарк. Вот уж не думал, что у тебя хватит духу пожертвовать собственной стаей.

У Люка дернулся желвак на щеке.

– Что он сделал с Джослин?

Пэнгборн мелодично рассмеялся:

– А разве тебе не все равно?

– Я не понимаю – чего Валентин от нее добивается? – произнес Люк, не обращая внимания на ехидство Пэнгборна. – Раз он получил Чашу, Джослин ему больше не нужна. Валентин никогда не убивал просто так. У каждого убийства должна быть причина.

Пэнгборн равнодушно пожал плечами:

– Нам неинтересно, что он собрался с ней делать. Джослин была его женой. Может, он ее ненавидит. Вот тебе и причина.

– Давай договоримся, – предложил Люк. – Мы заберем Джослин и отзовем оборотней. Считайте, что я ваш должник.

– НЕТ! – Яростный выкрик Клэри заставил Пэнгборна и Блэквелла взглянуть на нее с легким удивлением, словно они увидели говорящего таракана. Клэри повернулась к Люку: – Мы должны найти Джейса. Он где-то здесь.

Блэквелл рассмеялся:

– Джейс? Первый раз слышу. Я, конечно, мог бы попросить Пэнгборна отпустить Джослин, но, пожалуй, не стану. Эта стерва никогда меня не любила. Считала себя круче всех… Как же! Мы такие красивые, у нас такой старинный род!.. Породистая сучка, больше ничего! И замуж за него вышла, только чтобы нас всех к ногтю…

– Завидуешь, потому что сам на ней не женился, Блэквелл? – В голосе Люка послышалась холодная ярость.

Блэквелл с фиолетовым лицом шагнул в комнату. Люк молниеносно схватил со столика скальпель и метнул его. Скальпель два раза крутанулся в воздухе и вошел Блэквеллу в горло. Тот стал давиться, упал на колени, глаза его закатились, рот открылся, словно он хотел что-то сказать, и оттуда вытекла тонкая струйка крови. Его руки безвольно повисли вдоль туловища, и Блэквелл рухнул как подкошенный.

– Ох, какая неприятность! – Пэнгборн брезгливо смотрел на тело товарища. Кровь, хлещущая из горла Блэквелла, образовала на полу густую красную лужу.

Тронув Клэри за плечо, Люк что-то шепнул ей на ухо. Она даже не вслушивалась: в голове стояло тихое жужжание. Клэри вспомнились стихи, которые они проходили на уроке английского: самое сильное впечатление на человека производит лишь первая смерть, произошедшая на его глазах. Поэт и близко не представлял, о чем пишет.

Люк выпустил ее плечо.

– Ключи, Пэнгборн! – потребовал он.

Тот ткнул носком ботинка труп Блэквелла и раздраженно повернулся к Люку:

– Иначе что? Кинешь в меня шприц? Скальпелей на столе больше нет. – Пэнгборн завел руку за спину и извлек оттуда длинный меч. – Тебе нужны ключи? Тогда подойди и возьми. Джослин Моргенштерн тут ни при чем – я уже давно мечтаю… убить тебя.

Последние слова он произнес с особым смаком. В лунном свете блеснуло необычное лезвие. Люк махнул Клэри странно удлинившейся рукой, утыканной вместо ногтей пока еще крошечными когтями. Она внезапно осознала две вещи: во-первых, Люк вот-вот начнет обращаться, а во-вторых, он прошептал ей единственное слово: «Беги!»

И Клэри побежала. Она пронеслась мимо Пэнгборна, едва ли обратившего на нее внимание, обогнула тело Блэквелла и очутилась в коридоре еще до того, как превращение Люка было завершено. Из комнаты донеслись протяжный волчий вой, лязг металла и оглушительный грохот, будто разбилось стекло или опрокинулся столик возле кровати.

Влетев в оружейную, Клэри кинулась к топору с рукояткой из закаленной стали, однако, как ни тянула, так и не смогла взять его. Тогда она подергала меч, потом трость с вкладной шпагой, хотя бы маленький кинжал – тщетно: оружие словно приросло к стенам! Наконец, обломав ногти и разодрав пальцы в кровь, она сдалась. На оружие было наложено заклятие, причем не руническое, а какое-то дикое и зловещее.

Клэри помчалась по коридору и притормозила у лестничной площадки. Вверх или вниз? Спускаться в темноту, даже с ведьминым огнем, она не решалась. Зато наверху все было залито светом, и вскоре Клэри заметила какое-то движение.