Наконец она отстранилась.

– Нет.

Люк, пожав плечами, ждал объяснений.

– Что? – спросил он.

– На этот раз я не попаду на крючок. Ты контролируешь мои воспоминания и решаешь, что мне можно знать, а что – нет. Кто мы, Люк?

Варнер выглядел озадаченным.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. – Его глаза были темно-голубыми, как небо в Таосе.

– Я не знаю, кто я.

Люк опустил глаза.

– Это имеет значение?

– Да. Большое значение. Я не злюсь на тебя, что ты не рассказал Норе о грядущей смерти, но я кое-что заметила. Ты от меня что-то скрываешь. Ты думаешь, что мне лучше не знать, но не имеешь права решать за меня.

И снова Варнер опустил взгляд.

– Ты думаешь, что помогаешь мне, но это не так. А раз я здесь из-за проклятия, я смею полагать, что ты какой-то демон? Разве демон может быть опекуном? А Поль и Мари, они тоже? Я заметила, что в каждой из моих жизней существует их версия.

Их глаза встретились, и во взгляде Люка мелькнуло удивление.

– Они младшие демоны.

– Значит, я тоже демон?

– Нет. – Люк запустил руки в волосы. – Ты – ведьма. Как и твоя мать.

Сандра посмотрела на письмо.

– Что за чушь собачья? Ты спас Рика, а не я. Ты дал мне силу, чтобы поразвлечься, точно так же, как и создал фикцию студии звукозаписи. Если бы Хью не мечтал о пластинке, я бы никогда не позволила тебе продолжать эту шараду. – Она отстранилась и направилась к лестнице.

– Ты ошибаешься, Сандра, – тихо возразил Люк. – Не я спасал Рика. Это сделала ты. Разве ты не помнишь, как Нора заставила Лиллибет забыть о своем существовании? В тот раз я впервые заметил в тебе нечто большее. С каждой новой жизнью ты становишься все сильнее.

– О чем ты говоришь? – Сандра склонила голову.

Он молчал.

– О, ты снова решил поиграть в молчанку? Это безумие, Люк. Безумие, что ты позволяешь этому повторяться снова и снова.

– А ты не думаешь, что я сам этому не рад? – Никогда еще Люк не смотрел на нее с таким напряжением. – Я бессилен, Сандра. Знаешь, какова единственная причина моего существования? Ты.

– Что ж, если я твоя единственная цель, тогда тебе не повезло. – Сандра знала, что зашла слишком далеко.

Он горько засмеялся и посмотрел на люстру над головой.

– Может быть. Каждый чертов раз я наблюдаю за твоей любовью к Маршану. И каждый раз собираю за ним осколки. Как и сейчас.

– Что ж, это твоя работа, разве не так?

Люк кивнул:

– Да. И это грустно, потому что я знаю, что через сорок лет все повторится сначала с другой твоей версией. Единственная надежда в том, что в следующей жизни она не будет такой же стервой, как ты.

Развернувшись, он ушел и даже не оглянулся.

Остаток дня в доме царила тишина. В студию Люк тоже не заглянул.

Поздно вечером Мари зажарила гамбургеры с чили и плавленым сыром и оставила один на столе для Люка, однако еда так и остался нетронутой. По радио на кухне президент Никсон выступал перед нацией с речью о войне. Теперь, когда Рик находился во Вьетнаме, война стала чем-то более личным, и Сандра обнаружила, что опускается на диван рядом с Мари, чтобы послушать, о чем говорит президент. Когда наступил вечер и температура упала, девушка извинилась и пошла в свою комнату. Шагая по коридору, она постучала в дверь Люка. Он открыл, и Сандра сразу заметила его изможденный вид.

– Думал, это Мари с ужином.

– Можно войти?

– Конечно. – Люк отступил от двери.

– Я не хочу с тобой ссориться, – призналась Сандра, до сих пор ощущая на губах жар поцелуя.

Варнер сел на кровать, скрестил руки.

– Прости меня за мои слова. Я наговорил лишнего.

– Я тоже. Знаю, ты стараешься изо всех сил. – Люк напоминал заключенного, выжидающего часа для побега. – Я думала, ты ждал, когда я увижу сны о Норе, чтобы продолжить то, на чем они… вы остановились.

– Мы были счастливы. – Варнер нервно запустил руки в волосы. В тех жизнях, которые ей показали, он никогда не выглядел настолько напряженным, даже старым. – Ты кажешься несчастной. Знаешь, я могу помочь, если ты позволишь.

Сандра рассмеялась – чересчур громко.

– Ты можешь, но никогда не помогаешь. Ты что-то скрываешь от меня.

Люк напрягся, как будто ожидая новой ссоры. В качестве примирительного жеста Сандра села на кровать рядом с ним.

– Мне нужно объяснение. Почему я вспоминаю свою жизнь, а Рик или Билли – нет? Начнем с этого.

– Потому что ты ведьма, а Маршан – нет.

– Чушь собачья. Получается, что мы втроем пешки, и у нас нет свободной воли. Я скоро с ума сойду.

– Бессмысленно переживать, Сандра. В самый первый раз, еще с Джульеттой, я тоже переживал. Я мучился из-за своей неудачи, когда она спрыгнула с моста Пон-Неф, и подумал… – Он помолчал. – Я подумал, что отбыл наказание. Что после ее смерти меня отпустят. Но вместо этого мне вернули некоторые из воспоминаний… и новую тебя. Я был в отчаянии, Сандра. Я любил Джульетту, и она вернулась, но не помнила обо мне. В этом и оказался смысл наказания.

– Да, но Нора вернулась с воспоминаниями Джульетты.

– Не сразу. Видеть ее и знать, что она ничего не помнит, было мучительно. И вот однажды я зашел в дверь, а она сидит за пианино. И тогда в ее глазах вспыхнуло признание – любовь на лице!

– Разве проклятие со временем не исчезнет?

Варнер покачал головой.

– Нет. Оно связывает навсегда, но с каждым возвращением ты становишься сильнее. – Он продолжал тереть голову, а затем упал на кровать. – Рассмотрим вариант. Ты живешь под действием проклятия. Я контролирую что-то в его пределах. То, как я убью Билли Рэппа или заставлю Клинта это сделать, не имеет значения. Я защищаю тебя и занимаюсь финансами в течение нескольких поколений, покупаю дома и тому подобное. – Люк смотрел в потолок, как будто на звезды. Его загорелая кожа казалась еще темнее на фоне белоснежных простыней. – Но целительство и контроль над мыслями не имеют ничего общего с проклятием. Все это исходит от тебя. На самом деле эта сила лишь усложняет мне задачу. Каждый раз, когда ты возвращаешься, ты хочешь собрать себя заново, поэтому Джульетта начинает с собственных воспоминаний, посылая навыки игры на фортепиано. В этом и есть твоя суть.

– Но зачем?

Поцелуй что-то пробудил в Сандре. Она знала, каково это – заниматься с Люком любовью. Она испытывала невероятное искушение заползти на него сверху. Однако в этой жизни они стали по-своему чужими. Сандра хотела протянуть руку и прикоснуться к нему, зная, что он почувствует, но остановилась. Варнер всегда что-то скрывал, даже невзирая на их отношения. Хотя в прошлом она и питала к нему любовь, сейчас она не имела права простить Люку его оплошности.