— С дирекцией музея я договорился быстро, чтобы они в рамках обмена экспонатами выставили некоторые у нас в музее, — продолжал Макеев, — им было очень престижно выставлять свои артефакты в московском музее. Там я впервые увидел шкатулку, но не стал привлекать к ней особого внимания, а просто отобрал ее в числе других экспонатов для выставления в нашем музее. Мы договорились, что все отобранные экспонаты пробудут в нашем музее один месяц, после чего мы их вернем в Бухару.

— Вот таким образом шкатулка попала в наш музей, — проговорил Макеев, — а дальше Вы все знаете.

— Интересная история, — задумчиво сказал Евгений Сергеевич, — но кто же мог знать о тайне этой шкатулки?

— Для меня это тоже загадка, хотя ее могли стащить в купе с прочими украденными вещами. Ведь серебряный портсигар немалых денег стоит, да и пряжка также со своей приличной ценой, — проговорил директор музея.

— А Вам удалось открыть шкатулку? — спросил Кудрин.

— Да в том то и дело, что нет, ведь экспонаты привезли в воскресенье и, мы весь понедельник обустраивали стенды с новыми артефактами. К тому же ее крышка была крепко закрыта и, чтобы открыть ее, нужно было применить какие-нибудь слесарные приспособления, — ответил Макеев.

— Мне было очень интересно узнать, — продолжал он, — что было написано в бумажке Калапушем.

— Понятно что — географическая координата долготы, — проговорил Евгений Сергеевич, — однако как мы уже говорили, зная лишь ее одну, невозможно отыскать драгоценности.

— Если представить себе, что эмир кому-нибудь из наследников указал, на известную ему географическую точку, — проговорил директор музея, — то может они и искали шкатулку? У эмира была жена и три сына, которых он не взял с собой в Афганистан. Как рассказывал гид музея в Бухаре, эти сыновья погибли в сталинских застенках, а сам эмир снова женился в Кабуле на таджичке и, у него родилась дочь — Шукрия Алими. После смерти отца она училась в университете, стала журналисткой и в настоящее время живет в Америке. Может быть, эмир перед смертью рассказал ей о шкатулке…

— Может быть и так, — ответил Кудрин, — хотя на востоке наследниками становятся именно сыновья, хотя видимо у эмира не было другого выбора.

— Теперь это все, что я хотел Вам рассказать, не было дальше сил хранить это в своей памяти, — сказал Макеев.

Поблагодарив директора музея, Евгений Сергеевич отметил ему повестку и, попрощавшись, Макеев вышел из кабинета.

— Много в мире нелогичного и недоступного нашему сознанию, — размышлял Кудрин, — большое количество разных событий практически предопределено, поэтому самое сложное — выбрать правильный путь следования. Но для этого может быть недостаточно жизненного опыта и знаний, тогда такой путь будет ошибкой. А если это будет так, то выбор надо будет делать заново. Все что происходило с Макеевым в юности скорее всего и было связано с недостаточным жизненным опытом: излишняя доверчивость, отсутствие самоконтроля точность знаний за своими поступками, недостаточность элементарных знаний о происходящих в стране событий и обстановке, складывавшейся накануне войны. И эта история с географией тоже отголосок тех событий.

Мысли Кудрина прервал зашедший в кабинет его сотрудник Роман Вольский. Поздоровавшись с ним, Евгений Сергеевич рассказал о событиях, произошедшие на станции «Раздельное».

— Вот что, Рома, — сказал Кудрин, — во-первых «пробей» этого «Куку» по нашим картотекам и постарайся установить его, а во-вторых в восемь вечера прибывает скорый поезд из Волгограда, так ты вместе со всеми сотрудниками отдела поезжайте на вокзал и постарайтесь выявить его по приметам.

Евгений Сергеевич передал Вольскому листок бумаги, на котором своей рукой написал приметы «Куки». Он взял его, прочитал и вышел из кабинета.

Кудрин посмотрел на свой рабочий стол и его взгляд остановился на папках, лежащих стопкой у края стола.

— А ведь помимо этой «Бухары» у меня ведь много других дел, — подумал он, — и ушел «с головой» в ворох повседневных дел.

Незаметно наступил вечер и он оторвался от своих дел только тогда, когда в кабине снова вошел Вольский, который присев на стул, сразу начал докладывать о проделанной работе.

— Установили мы этого «Куку», — начал он, — действительно это ранее судимый за хулиганство Кукуев Борис Федорович. Освободился из колонии в прошлом году и в настоящее время работает продавцом в палатке «Спортлото» на Комсомольской площади. Ему тридцать два года, не женат, проживает в квартире с больной матерью. Более подробная установка на него будет завтра, так как сегодня уже поздно и вряд ли можно еще что-либо узнать.

— Что касается встречи на вокзале, — продолжал он, — так мы его, к сожалению, не смогли вычислить из всех приехавших в этом поезде. Задержали по приметам одного горбоносого мужика, но у него не оказалось татуировок, кроме того он был армянином, командированным в Москву Волгоградским строительным управлением.

— Ну да, носы у армян самая привлекательная часть лица, — проговорил Кудрин, — знаешь Рома, у одного армянина спросили: «Какая самая красивая птица в мире?», так он ответил, что это орел, потому-что у него самый красивый нос.

— Это хорошо, что установили «Куку», — уже серьезно сказал Евгений Сергеевич. Необходимо завтра его найти и доставить к нам.

Попрощавшись, Вольский ушел, а Кудрин еще некоторое время сидел в своем кресле и мысли у него почему-то крутились вокруг горбоносого армянина. Ему вдруг вспомнился недавно рассказанный товарищем анекдот: «Урок геометрии в армянской школе: — Ашот, нарисуй треугольник, просит учитель. Ашот рисует. — А теперь докажи, что это треугольник. — Мамой клянусь, треугольник!»

Евгений Сергеевич улыбнулся и стал складывать свои бумаги в сейф.

На следующий день с самого утра в кабинет Кудрина вошел Роман Вольский и доложил, что поступила информация о том, что вчера вечером Кукуев, будучи в состоянии опьянения, устроил драку в кафе «Прага» в парке Сокольники. Вчера же поздно вечером участковый инспектор, вместе с сотрудниками ГАИ, доставил его в дежурную часть РОВД.

— Но самое главное состоит в том, — продолжал Вольский, — что помимо драки некая гражданка написала на него заявление в милицию о том, что «Кука» также вчера вечером ее изнасиловал у туалета в кафе.

— Ничего себе расклад, — удивленно проговорил Кудрин, — собирайся Рома, мы выезжаем в Сокольнический РОВД.

Евгений Сергеевич созвонился с начальником уголовного розыска РОВД и предупредил о своем приезде; он также кратко сообщил ему об оперативном интересе к задержанному Кукуеву.

Минут через тридцать они уже входили в кабинет начальника уголовного розыска Сокольнического РОВД Ковалева. Евгений Сергеевич был знаком с ним, поэтому без всяких преамбул более подробно рассказал о цели их приезда. Ковалев в свою очередь пригласил к себе в кабинет инспектора уголовного розыска, у которого были материалы по вчерашней драки в кафе и заявление потерпевшей.