– Ничего не поделаешь, – ответил Лизер, словно жена Кьюсака была еще одной торговой сделкой.

– Куда мы идем? – спросила Эми.

– Оставь вопросы мне, Эмили, – приказала Рейчел, – и расскажи нам о белых медведях. У нас будет персональный тур.

– Откуда пахнет хот-догами? – поинтересовался Лизер.

Рейчел собиралась ответить. Но в ядовитую атмосферу вмешался Луи Армстронг. Он пел «La Vie en Rose».

Хатчинсон Паркуэй

– Ну, давай! – кричал Кьюсак.

Он ударил по рулю своего «бимера». Двумя кулаками. Поток на Хатче еле полз. Впереди велись ремонтные работы, экскаваторы и оранжевые стойки перекрывали полосы, поймав в узкое горлышко всех водителей, едущих на юг. Повсюду мускулистые парни в касках.

У Кьюсака не было мобильника. Не было никаких доказательств, что приближается беда. Но доказательства не требовались. Он знал: происходит что-то плохое. А Эми не узнает опасность, пока не станет слишком поздно.

«Дьявол, о чем я только думаю?»

«Бимер» испускал огромные клубы черного дыма. На I-95, когда стрелка спидометра перевалила за сто шестьдесят, двигатель начал стучать. А сейчас его древний «бимер», реликвия минувшего века, кашлял и задыхался. «Ууу, ууу, клац. Ууу, ууу, клац». Это была агония двигателя.

– Давай.

Кьюсак посмотрел на датчик температуры. Стрелка еще не дошла до красной зоны, но упорно двигалась в ее направлении.

Он взглянул в зеркало. Из выхлопной трубы валили черные облака. Сквозь дым Кьюсак заметил Шэннона. Белая «Ауди» стоял через две машины от Кьюсака, застряв в пробке, как и все остальные. До конца зоны дорожных работ оставалось всего три машины. Всего три машины пробирались между оранжевых стоек, превращавших две полосы в одну. Но водители все равно ехали медленно, с любопытством глядя на ремонтные работы. Полицейский в черных очках, худой как щепка, резко свистнул и замахал руками. Он подгонял водителей, приказывая ехать быстрее.

Две машины. Кьюсак опустил стекло. Одна машина.

«Моя очередь».

Кьюсак утопил педаль газа. «Бимер» зарычал и дернулся вперед, как вода из шланга. Однако Кьюсак задержался, нажал на тормоз и высунулся из окна. Двигатель стучал как трещотка.

– Давай, давай, давай, – яростно закричал полицейский в летных солнечных очках.

– Видите ту белую «Ауди» сзади?

– Что с ним? – прошипел полицейский.

– У водителя – пушка.

– О чем вы? – переспросил офицер, в его голосе прорезалась тревога.

– Здоровый черный мужик. Он махал передо мной своим сорок пятым на I-95. Пытался столкнуть меня с дороги.

– Вы уверены?

– Вызывайте подкрепление, – инструктировал его Кьюсак. – Я никогда еще не был ни в чем так уверен.

– Съезжайте сюда, – приказал полицейский, указывая на обочину.

– Да пошел ты, – фыркнул Джимми. – У мужика пушка.

Он отпустил тормоз, и «бимер» рванулся как снаряд из гаубицы. Кьюсак видел в зеркале, как полицейского накрывает черное одеяло. Но даже сквозь дым он заметил, что коп отстегнул ремешок своего пистолета.

Вырвавшись на свободную дорогу, «бимер» помчался вперед. Машина набирала скорость. Сто километров в час, сто десять, сто двадцать – двигатель грохотал, будто сейчас взорвется, цилиндры стучали все яростнее и громче. Указатель температуры дошел до красной зоны и двинулся дальше. Из-под капота валил пар.

«Ууу, ууу, клац».

Кьюсаку было плевать. Он давил на газ, заставляя машину мчаться быстрее. До парковки Б у зоопарка Бронкса оставалось всего пять километров. Из выхлопной трубы вырывался дым. Он валил из-под капота, из щели для «дворников». Шэннона не видно. Кьюсак летел.

Пока мог.

Двигатель «бимера» начал терять мощность. Джимми уже видел впереди выход № 6. Он видел парковку Б. Последние восемьсот метров придется бежать. Он вырулил на обочину и взглянул в зеркало, собираясь открыть дверцу. Увиденное повергло его в ужас.

У него за спиной был Шэннон. Человек-грузовик припарковал свою «Ауди» прямо за синим «бимером». Он выскочил из машины и помчался к Кьюсаку.

Джимми выпрыгнул из «бимера» и принял боксерскую стойку. Двигаясь по кругу. Готовясь нанести решающий удар. По шоссе проносились машины. Когда Шэннона и Джимми разделяло не больше полутора метров, мимо прогрохотал автомобиль, набитый студентами.

– Бокс! Бокс! – кричали они из окон.

– Ты ловко выкрутился на дороге, – крикнул Шэннон, его бас прорезался сквозь окружающий шум.

– У меня нет на тебя времени, – крикнул в ответ Кьюсак.

– В мою машину, – приказал здоровяк.

– Отвали, – крикнул Кьюсак, разворачиваясь к парковке Б, – пока я не надрал тебе задницу!

Шэннон схватил Кьюсака за плечо. Джимми обернулся, замахнулся и нанес нокаутирующий удар, будто его руку вел призрак Джека Демпси[47]. Он целился в лицо здоровяка, в щель между зубами, которая выглядела как сломанная молния.

Шэннон не отшатнулся. Даже на пару сантиметров. Его огромная лапища поймала кулак Кьюсака и поглотила удар, как губка.

– Прекрати, – приказал Шэннон.

Он удерживал Кьюсака левой рукой, сдавливая кулак и выгибая запястье, пока Джимми не опустился на колени.

– Моя жена в беде, – выдохнул он, не зная, что сказать, и наклоняясь все ниже под тяжестью здоровяка.

Шэннон ослабил хватку, позволив Кьюсаку встать.

– Я знаю.

– Что-что? – растерянно переспросил тот.

Шэннон больше не сжимал его руку.

– Залезай в машину.

– Мне нужно помочь Эми.

– На моей машине мы доедем быстрее.

– Какого хрена? Кто ты такой? – спросил Кьюсак, идя к «Ауди».

– Я – кавалерия. Но можешь звать меня Дэрил Гребаный Ламоника.

Обними меня и не отпускай…[48]

– Да, – ответил на звонок Лизер, прервав песню Армстронга.

Ничего.

– Да?

Ничего.

Сай внимательно посмотрел на Эми; его глаза прищурены, ее – круглые и копируют «виноватый» взгляд с фотографий. Он выключил телефон и протянул руку ладонью вниз.

– Дайте его сюда.