Она продолжила чтение и через несколько секунд спросила:

– А вот это? «Открытые глаза людей узрели чудеса Вселенной»?

– По смыслу подходит, – кивнул Лэнгдон и подумал: человеческий разум крепнет со временем и все глубже проникает в тайны природы.

– Нет, число букв опять не то, – сказала Амбра. – Продолжим поиски.

Она читала дальше, а Лэнгдон в задумчивости стоял рядом. Прочитанные Амброй строки напомнили ему семинары по Блейку в Принстоне. Как часто бывало, перед ним поплыли образы и ассоциации, одни притягивали другие. Внезапно он вспомнил: подходит к концу семинар, посвященный «Четырем Зоа». Преподаватель задает им вечный вопрос: «А что бы предпочли вы? Мир без религии? Или мир без науки?» И добавляет: «Очевидно, Блейк сделал свой выбор, который и сформулировал в последней строке своей поэмы».

Лэнгдон, вздрогнув, повернулся к Амбре, которая, наклонившись, разбирала новые еле различимые строчки.

– Амбра, прочтите самый конец!

Он вспомнил последнюю строку.

Амбра, присмотревшись внимательнее, на мгновение застыла, а потом обернулась к нему. Лицо ее осветилось восторгом и удивлением.

Лэнгдон склонился над книгой, вгляделся в последнюю строчку. Теперь, когда он вспомнил ее, было нетрудно прочитать мелкие рукописные буквы:

– «Религий темных больше нет, – прочла Амбра вслух, – царит блаженная наука».

Это не просто пророчество, в которое верил Эдмонд. Это суть его сегодняшней презентации.

Религии уйдут… и воцарится наука.

Амбра принялась считать буквы, но Лэнгдон был уверен, что в этом нет необходимости. Никаких сомнений. Мы нашли пароль. Он уже прикидывал, как добраться до Уинстона и запустить презентацию.

Но свой план он решил изложить Амбре потом, без свидетелей.

Вернулся отец Бенья.

– Святой отец, мы почти закончили, – обратился к нему Лэнгдон. – Вы не могли бы подняться наверх и попросить агентов гвардии подготовить вертолет? Мы должны вылететь как можно скорее.

– Конечно. – Бенья направился к лестнице. – Надеюсь, вы нашли то, что искали. Жду вас наверху.

Едва священник ушел, Амбра выпрямилась и посмотрела на Лэнгдона с явной тревогой:

– Роберт, строчка слишком короткая. Я дважды посчитала: всего сорок шесть букв. А надо сорок семь.

– Что? – Лэнгдон подошел к витрине и, наклонившись, тщательно пересчитал рукописные буковки. – А Эдмонд точно сказал – сорок семь? Может, сорок шесть?

– Абсолютно точно.

Лэнгдон еще раз перечитал знаки. Но это должна быть та самая строка, подумал он. Что я упустил?

Он еще раз исследовал каждую буковку в последней строке поэмы Блейка.

И наконец его осенило.

– Амперсанд, – сказал он Амбре. – Этот знак Блейк использовал вместо слова and[104].

Амбра удивленно посмотрела на него и покачала головой:

– Роберт, если мы заменим амперсанд на and, у нас получится сорок восемь букв. На одну больше.

Не совсем так, улыбнулся Лэнгдон. Это шифр внутри шифра.

Лэнгдону понравилась маленькая хитрость Эдмонда. Помешанный на безопасности гений использовал простейший типографский трюк: если кто-то и найдет его любимую строку, то просто не сможет верно набрать ее на клавиатуре.

Код «амперсанд», подумал Лэнгдон. Эдмонд все помнил.

О происхождении амперсанда Лэнгдон обычно рассказывал на первом семинаре по символогии. Символ & – логограмма, то есть буквально – рисунок, обозначающий слово. Многие думают, что этот знак берет начало от английского слова and, на самом же деле это сокращение латинского et – союза «и». Свой вид амперсанд приобрел в результате типографского слияния букв Е и Т. Эта лигатура до сих пор отчетливо видна в компьютерном шрифте Trebuchet – там амперсанд выглядит как «», и его латинское происхождение проступает со всей очевидностью.

Лэнгдон навсегда запомнил, как через неделю после этого семинара юный гений появился в майке с надписью: «Амперсанд, позвони домой!». Это была остроумная аллюзия на фильм Спилберга, в котором инопланетянин – Extra-Terrestrial, ЕТ – пытался найти дорогу домой.

И вот теперь, в крипте, рядом с книгой Блейка Лэнгдон ясно представил пароль Эдмонда из сорока семи букв:

В этом весь мистер Кирш, подумал Лэнгдон и быстро раскрыл Амбре суть уловки Эдмонда для дополнительной шифровки пароля.

На лице Амбры расцвела сияющая улыбка – такой счастливой Лэнгдон ее еще не видел.

– Теперь ясно, – сказала она. – Если до сих пор у нас было мало свидетельств его эксцентричности…

И они расхохотались, воспользовались тем, что рядом никого не было. Им требовалась хотя бы минутная передышка – уж слишком велико было напряжение этого вечера.

– Вы нашли пароль, – восхитилась Амбра. – А я не перестаю клясть себя за то, что разбила телефон Эдмонда. Будь он у нас, мы могли бы прямо сейчас запустить презентацию.

– Это не ваша вина, – успокоил ее Лэнгдон. – И потом, я знаю, как найти Уинстона.

По крайней мере мне так кажется, подумал он, надеясь, что его гипотеза подтвердится. Лэнгдон представил вид Барселоны сверху и необычную загадку, которую ему предстояло разгадать.

В эту минуту тишину крипты нарушили пронзительные крики, доносившиеся сверху.

Отец Бенья отчаянно звал на помощь.

– Скорее! Сеньорита Видаль…Професор Лэнгдон… Скорее сюда!

Лэнгдон и Амбра бросились к лестнице. Отец Бенья продолжал кричать. Поднявшись наверх, Лэнгдон оказался в кромешной тьме.

Ничего не видно!

Неуверенно двигаясь на звук, он ждал, когда глаза после света масляных лампад привыкнут к темноте. Амбра осторожно ступала следом.

– Сюда! Сюда! – отчаянно звал Бенья.

Наконец они начали различать силуэт священника на границе тьмы и слабого света из крипты. Стоя на коленях, отец Бенья склонился над распростертым на полу телом человека.

Лэнгдон остановился как вкопанный, узнав жертву. Агент Диас. Он лежал ничком, с неестественно – на сто восемьдесят градусов – повернутой головой. Безжизненные глаза смотрели в уходящий во мрак потолок храма.