Он тянется к её руке, сплетает пальцы, и по спине бегут приятные мурашки.

– Ты лучше пообещай, что ничего впредь не будет! – просит тихо, но твёрдо, смотрит прямо в глаза. – Я не могу и не хочу тебя с другим делить. Если он между нами встать попробует, я буду за тебя драться, Ева. До победы. А ты же понимаешь, в коллективе такое недопустимо. Не давай нам повода сцепиться, пожалуйста!

– Не будет повода, – она обещает это легко и просто, без малейших сомнений. – Мне не нужен никто кроме тебя.

– А мне никто кроме тебя, – нежно улыбается он. – Ева, я… не знаю, есть ли что-то такое, чего бы я тебе простить не смог. Особенно, после того, что мне простила ты. Наверное, такого просто не существует.

Усмехается весело и горько:

– Но давай меня на прочность проверять не будем… Очень тебя прошу!

– Мы тебя иначе на прочность проверим… – соблазнительно шепчет она. – Тебе понравится.

Ох, Ева, Ева! И откуда только эти манеры роковой красотки? Что за демонов будит в тебе этот мужчина?

Он улыбается, качает головой. И сам не замечает, как покусывает губы в предвкушении. Но это не укрывается от внимательных глаз Евы.

– А мы сейчас в Крепость? – спрашивает она, и это звучит неожиданно грустно.

– Да, наверное… – Эрих пожимает плечами, уловив её настроение. – Питерского монстра мы уничтожили. Так что… пора домой. А ты не хочешь, что ли? Отвыкла?

Она смотрит хитро, и даже сама чувствует, как в глазах бесенята танцуют диско.

– Просто подумала… Нам за блестящую победу премиальный выходной случайно не полагается?

– Всё возможно… – ухмыляется он в ответ.

– Давай погуляем тут! Так красиво… Когда я ещё в Италию попаду? Это тебя не удивишь заграницей. А для меня это всё – как чудо. Давай? Пару часиков. А потом вернёмся в нашу квартирку в Питере. И до утра никуда не пойдём. Так боюсь, что вернёмся, и всё станет по-другому. Другое место, другие люди… Давай ещё хоть денёк только вдвоём: ты и я!

– Ничего не станет по-другому, – качает он светлой головой. – Ничего не бойся! Я. ТЕБЯ. ЛЮБЛЮ. Слышишь? Это не зависит от места и людей вокруг. Но идея мне нравится! И про выходной, и про квартирку в Питере, и про прогулку по Неаполю. Но у меня есть ещё лучше…

Он подмигивает многообещающе.

– Сейчас погуляем здесь, а потом вернёмся в те апартаменты, куда нас выкинул портал. Зачем нам Питер? Останемся ночевать в Италии. А в Крепость вернёмся завтра. Там всё нормально. Я сегодня спрашивал. А объявить о новых правилах ещё успеем… И про то, что мы теперь вместе, срочно докладывать всем необязательно. Это наше личное дело. Правильно?

– Да они это и так знают! – фыркает со смехом Ева.

– То есть? – светлые брови удивлённо взлетают.

– Если ты не в теме… – поясняет, усмехаясь, Ева, – главная сплетня месяца: новенькая спит с шефом!

Эрих на минуту «зависает», потом головой качает.

– Серьёзно? Вот дают!

Он смеется, всё ещё обескураженно.

– Значит, пока я тут месяц грезил о тебе… и думал, что свихнусь раньше, чем ты меня хоть на шаг ближе к себе подпустишь… Они нас с тобой уже спать вместе уложили. Молодцы!

– Что-что? – Ева так оживилась, даже подалась вперёд.

– Что? – разводит он руками.

– Про «грезил и сходил с ума», пожалуйста, подробнее! – приглашающе манит рукой Ева.

– Чёрт… – он закатывает глаза, но отступать поздно – сорвалось с языка. – А что я такого сказал, Ева? Ну, ты же не думаешь, что я в тебя вчера влюбился? Срочно так... Любовь с первого секса, что ли? Хотя… после такой ночи, конечно, можно и влюбиться…

– Скажи ещё – «с первого взгляда»! – поддразнивает она.

– Нет, этого не скажу, – улыбается так, что нестерпимо хочется целовать его снова. – Поначалу ты меня раздражала и злила... Несносная, упёртая девчонка, которая не слушает голос разума!

Ева возмущенно фыркает, но тотчас начинает смеяться – ведь он абсолютно прав.

И он усмехается, признавая очевидное:

– Как и я тебя, собственно! А потом… наверное, в дороге ещё… я понял, что твои попытки кусаться не от злобы, а от беззащитности. Боишься, что обижу, что больно сделаю.

Он больше не ухмыляется, смотрит серьёзно, до самого сердца пробирая этим взглядом.

– И как-то всё сразу перевернулось! Захотелось уберечь от новых слёз, защитить. Да и… интересно с тобой было… Временами забавляла меня, временами очаровывала. Так вот и сам не понял, как всё сложилось. Так быстро, и так глубоко! Не знал, что так бывает…

Он снова ошеломлённо качает головой.

– А наши-то, выходит, ещё раньше нам судьбу предрекли! Кто это, интересно, такой прозорливый оказался?

– Я вот догадываюсь, – Ева поджимает сердито губы.

– Да брось! – Эрих изумлённо вскидывает бровь. – Неужели до сплетен опустился? Думаешь, не может тебе тот «фаербол» простить?

– Надеюсь, что ошибаюсь, – пожимает плечами Ева. Торопливо меняет тему: – Ладно, мы же не хотели о нём!

– Мы хотели о нас, – согласно кивает Эрих, поднимается, подаёт руку. – Идём гулять! А потом… Ты обратила внимание, какая тут кровать широкая?

Этот шёпот у самого уха отзывается дрожью во всем теле.

– Ага, – кивает она, чуть дыша, – красивая такая… С кованым изголовьем…

А бурная фантазия уже рисует в её воображении картину, как, вцепившись руками в эти чёрные завитки металла, она выгибается навстречу его губам, ловит нетерпеливо горячие поцелуи.

– Ни разу на ней не спал, – признается он. – По-моему, это упущение…

– Ужасное упущение, – кивает она, изо всех сил старясь сохранить серьёзный вид. – Надо срочно проверить! Вдруг она жёсткая… Или скрипит...

Судя по взгляду Эриха, ему уже и кровать была не нужна – хоть на полу готов.

Но Ева, невинно взмахнув ресницами, подхватила его под локоть:

– Но сначала пойдем погуляем по этому волшебному карамельному городу! Туда хочу, на пирс! И вот к тому замку… Или крепости…

– Вот что ты делаешь, душа моя? – укоризненно шепчет он ей в волосы. – Сначала заводишь, а потом – пойдем-ка гулять! Я же сейчас всю дорогу только и буду думать про