Алиссен спускалась по ступеням, держась поближе к стене. Куда Эверон ее ведет, если не на волю и не в подземные казематы? Арий безмолвствовал. Он обладал одним крайне неприятным качеством — раскрывать рот только тогда, когда это ему было нужно. Тяжело понять человека, который хранит все секреты под замком молчания.

— Мы идем к тебе в спальню? — игриво спросила Алиссен, оборачиваясь и поводя плечами.

По лицу ария тоже ничего не прочитать — оно мрачное. И все.

— Любишь вкусненькое? У меня губы сейчас сладкие, как вино в твоей фляжке. Хочешь попробовать?

— Открывай дверь.

— Эту? — Алис осторожно толкнула дверь: кровь от ран на груди все не желала сворачиваться — темное пятно расползалось ниже, стекая на живот.

— Открыла. У меня хорошо получилось? Я всякое умею…

Арий и архонт миновали башню. Вот уже и бесконечные каменные переходы тюрьмы остались позади. Алиссен на какое-то время заперли в пустой камере, а затем Эверон появился снова. Во дворе ария ждала закрытая повозка, запряженная парой лошадей.

— Залезай, — приказал он, открывая дверцу.

Внутри было душно от плотной ткани, наглухо затянувшей окна. Девушка села спиной к движению. Эверон занял мягкую скамью напротив и дал знак трогаться, дважды ударив кулаком в боковую стенку. Ворота Железной башни растворились, выпуская главного карателя в город, и с лязгом захлопнулись.

— Везешь меня к себе домой? А почему бы нам не начать прямо здесь? Никто не увидит.

Алиссен, пользуясь теснотой, просунула ногу между коленями Эверона и легонько прижала другой ногой. В полумраке повозки она слышала только свое учащенное дыхание, арий же оставался бесстрастен. Он не отодвинулся, не пошевелился и не оторвал от лица девушки изучающего взгляда.

— Как ты желаешь? — шепнула Алиссен, наклоняясь вперед, — сверху или снизу? Сними наручники, Эверон. Или — нет. Давай, я раздену тебя зубами. Я — ловкая! Какая у тебя необычная одежда — не видно ни одной пуговицы. Но я разберусь! Ты не пожалеешь, я все сделаю, как…

— Ты себя всем предлагаешь?

Наконец-то он хоть что-то сказал!

— Никогда и никому, только тебе! — уверила Алис пылким шепотом, волнуясь и покусывая нижнюю губу, — твои глаза — как самая черная ночь. Когда я в них смотрю, мое сердце стучит от страсти. Вот, убедись сам, я совсем не лгу. Поцелуй меня!

Алиссен сложилась пополам, потершись грудью о колено Эверона и изогнулась по кошачьи, заглядывая снизу ему в лицо.

— Да, стучит. От страха и отчаяния.

Архонт придвинулась к краю сидения, чтобы быть еще ближе. Повозку иногда потряхивало, и балансировать на копчике со скованными за спиной руками было отчаянно неудобно. План очаровать ария — не самый хороший, но пока другого просто нет… Что нужно Эверону? Что-то противоестественное, жуткое? Алиссен вспомнила покрытую уродливыми рубцами спину эльфа, и у нее засосало под ложечкой от жалости к Ханлейту и к себе.

— Нет, я не боюсь, ты не так понял! Я… я хочу тебя. Сильно. Прикоснись ко мне, Эверон, сделай больно, как в башне, мне это нравится, — попросила она, чувствуя, как щеки заливает краска.

— Тебе это совершенно не нравится. Довольно ломать комедию.

На Эверона не действовали ее чары. Совсем! Такое было с Алиссен впервые: кокетничая с Моргватом, она видела потаенный интерес в его глазах, скрытый за ироничной улыбкой, и даже соблазнить Лето, влюбленного в другую, ей бы ничего не стоило!

Глаза девушки просияли от магии архонта, она сжала колено Эверона что было силы. Не встретив сопротивления, надавила еще — Алиссен хотела почувствовать хруст его костей, а не вкус поцелуев. Арий не стал терпеть и хлестнул ее цепью, случайно попав по ушибу, полученному на доринской барже. Алиссен потеряла равновесие и упала вперед, толкнув Эверона головой в грудь.

— Что с ногой?

— Ничего, — тихо выдавила она, морщась от боли.

Арий отбросил Алис от себя к стенке повозки и бессовестно задрал ей юбку. Выше колена красовалось густое желто-багровое пятно.

— Откуда это?

— Упала… на танцах. Ты с эльфа живьем срезал мясо, а теперь мой синяк смущает? Не смей меня лапать! Убери эти железки, и я уделаю тебя голыми руками! Раздавлю твою голову и выну злобную душу из сумки Моргвата на расстоянии! И не рассчитывай на свою арийскую магию, я сильнее! Думаешь, я молний не видела? Умею сама! — выпалила Алиссен, оставив попытки соблазнить ария.

— Вот теперь я верю в твою искренность.

— Куда ты меня везешь?

— В городскую тюрьму.

— Зачем туда?

— Завтра тебя повесят, — спокойно подтвердил Эверон сказанное ранее. Оказывается, он не передумал.

— Нет…

Алиссен опустила голову и крепко зажмурилась.

— Я был лучшего мнения об архонтах, — презрительно добавил арий, — в тебе я не вижу иных достоинств, кроме грубого притворства и смазливой внешности. Но если ты ублажала Моргвата так же умело, как только что передо мной распиналась, он за тобой придет. Об огласке казни я позаботился.

— Я не… я с ним не…

Алис отвернулась от ария, пряча лицо и стесняясь слез, капающих с подбородка. Она не сразу смогла заговорить.

— Моргват за мной не придет. Он меня бросил.

— Какая жалость.

— Пока мы любовались на ураган в сфере, ты прогнил насквозь, начиная с головы, как тухлая рыба!

— Своим жестоким любопытством вы с архонтом устроили мне ад на земле. Вы пытали меня восемь лет подряд! Ежедневно! — ответил Эверон со сдержанной яростью.

— Зато ты до сих пор жив!

— За эти годы врачеватели перепробовали на мне столько всякой дряни, что я едва не умер от лечения!

— Моргват не знал, что тебе больно! Мы смотрели на живую магию и защищали ее, мы берегли твою душу и хранили, как драгоценность!

— Берегли. Защищали. Душу ария? — переспросил Эверон, раздельно произнося каждое слово, будто вслушиваясь в их смысл и все равно не веря.

— Какая разница, чью?

— Такая, что ты — архонт.

— И только поэтому меня надо повесить? А Хранитель? Зеленоглазого эльфа ты тоже убьешь? Он не сделал тебе ничего плохого!

— Кеннир умрет.

— А Моргват?

— Тоже.

— А…

Имя Лето девушка вслух не сказала. Вот кто у нее остался — друг! Только что он может? Разве попрощаться придет…

— Есть кто-то еще?

— Какая же ты сволочь! — поразилась Алиссен и снова безнадежно заплакала.

— Да. Я — сволочь.

Повозка остановилась. Эверону пришлось почти тащить девушку до ворот — Алиссен путалась в ногах и едва ли четко видела трехэтажное унылое здание с редкими и маленькими, наглухо забитыми решетками оконцами. Здесь не держали опасных преступников или тех, кому было о чем рассказывать — на то существовала Железная башня. Воры, убийцы, бродяги и мошенники — вот кто переполнял застенки городской тюрьмы Велеграда, томясь в ожидании приговора.