Севджи почувствовала в нем эту перемену, издала сдавленный вопросительный звук и взялась за работу всерьез. Он снова ощутил, что поднимается все выше, и снова понял, что у него ничего не выйдет. Пальцы разогнулись, руки вяло повисли вдоль стены. Он уставился в полумрак.

– Эй, – мягко позвала Севджи.

– Смотри, я…

– Нет, это ты смотри. – Учительские нотки, неожиданно зазвучавшие в ее голосе, заставили Карла опустить взгляд. Она улыбнулась и левой рукой приподняла обнаженные груди, притиснув их поближе друг к другу, а правой крепко ухватила его член и сунула между грудей. Внутри у него что-то яростно подпрыгнуло, а она опять улыбнулась, наклонила голову, плюнула. Слюна смочила головку члена, и Севджи, не разжимая пальцев, толкнула влажную, блестящую плоть в бороздку меж грудями, внутрь, наружу, внутрь, наружу, и понадобилось всего десять или двадцать секунд, чтобы он ощутил, как его сжигает яростный жар, для которого теперь нет преград, который не остановить…

Есть.

Он издал звук вроде того, что вырывается из груди тонущего, когда его снова поднимают на борт. Вроде того, что вырвался из его собственной груди, когда спасатели впервые ответили на вызов «Фелипе Соуза». Он обмяк и соскользнул вдоль стены на пол, будто его подстрелили, ощущая, как разжались пальцы Севджи. Она стала приводить в порядок одежду, и Карл протянул к ней руку:

– Подожди.

– Нам надо идти, это же…

– Никуда ты. Не идешь, – сказал он прерывающимся голосом. – Вставай.

Он снова прижал ее к стене и на этот раз сам присел на корточки, сунул руки меж ее бедер, раздвинул их в стороны, сдвинул вбок хлопчатобумажное кружево и на всю длину погрузил в нее язык.

Потом, в квартире, он сделал это снова, на этот раз в постели, где утром видел ее спящей. Прижался как можно ближе, чтобы вдыхать ее запах, приподняв одну ягодицу так, чтобы губы ее влагалища встретились с его губами в подобии поцелуя, пальцами другой руки глубоко проник в нее, водя языком по эластичной пупочке клитора. Он чувствовал, как внутри поднимается плотоядный зуд, глубокая жажда, которая была утолена лишь отчасти, когда она дернулась и изогнулась на кровати, обхватив руками и ногами голову Карла, словно могла силой затолкать его еще глубже.

Потом она, тяжело дыша, отпустила его, отвернув голову и закрыв глаза, удовлетворенная, и он сгреб ее и скользнул внутрь, потому что вновь был в боевой готовности. Тогда глаза ее широко раскрылись, она охнула, и это был единственный звук, легкий, восхищенный, и в нем слышалось свежеобретенное вожделение.

А потом все было так, словно они опять поднимаются по крутым ступеням из вечного бетона на улице Моды, тяжело дыша, без разговоров, такое вот долгое, упорное совместное восхождение на самую вершину.

– Что-что он сделал?

Нортон пристально смотрел на нее с экрана, и на его лице недоверие боролось с гневом.

– Подрался с Неваном, – терпеливо проговорила Севджи. – Да расслабься, Том, это уже произошло. Нельзя было ничего сделать.

– Вовсе нет. Ты могла не давать ему воли.

– Не давать ему воли? – Она почувствовала, как кровь приливает к шее. Все места, за которые нежно покусывал ее Марсалис, почему-то снова запылали. – Что это значит?

– Это значит, что Марсалису внезапно понадобилось лететь на другой конец света, а ты запросто с этим согласилась. Наш дружок-каннибал убивает людей в Америке, а не в Европе. А тебе, кажется, и в голову не пришло, что Марсалис пытается вернуться домой, не выполнив своих обязательств.

– Очень даже пришло, Том. Совсем недавно, когда ты с радостью готов был оставить его на ночь в нью-йоркском отеле без охраны.

Пауза.

– Насколько я помню, я собирался забрать его к себе домой.

– Да неважно, Том. А важно то, что мы наняли Марсалиса для работы. Если мы не будем доверять ему эту самую работу, зачем вообще было его вытаскивать?

Нортон открыл рот, но потом, судя по всему, призадумался над тем, что собирался сказать, и кивнул:

– Хорошо. И что же наш доморощенный эксперт намерен делать теперь, когда Неван благополучно побит?

– Он говорит о Перу.

– О Перу?

– Да, о Перу. Помнишь familias andinas? Марсалис получил от Невана какие-то наводки на Альтиплано, поэтому надо лететь туда.

– Ясно. – Нортон откашлялся: – Слушай, Севджи, как по-твоему, а не следует ли вести расследование в тех местах, где совершались преступления? Знаешь, я никогда не был копом, но…

– Что за херня, Том! – Она нагнулась к экрану. – Ну что с тобой такое? На дворе двадцать второй век. Ты слыхал про глобальную транспортную сеть? И про объединенное человечество? Мы можем оказаться в Лиме за сорок пять минут. В Куско – самое позднее еще через пару часов. И до конца дня вернуться в Нью-Йорк.

– Уже и так конец дня, – сухо сказал Нортон. – Тут сейчас за полночь.

– Слушай, но ты же мне позвонил.

– Да, потому что я вроде как тревожусь из-за твоего молчания, Сев. Ты уже два дня как уехала, и ни слова от тебя.

– Полтора дня, – возразила она автоматически, хоть и не была уверена, кто из них ближе к истине. Ее чувство времени дало сбой. Казалось, они пересекли Босфор несколько недель назад, а после Нью-Йорка и Флориды прошли месяцы.

Впрочем, судя по всему, Нортон не был расположен спорить. Он посмотрел на наручные часы и пожал плечами:

– Факт остается фактом. Если тебя долго не будет, Николсон и Рот начнут тявкать.

Эртекин ухмыльнулась:

– Так вот из-за чего ты злишься! Ладно тебе, Том! Ты с ними управишься. Я видела твою пресс-конференцию. Ты переиграл Мередита и Ханити, как будто они – пара кретинов.

– Мередит и Ханити и есть пара кретинов, Сев, в том-то все и дело. А что бы ты ни думала о Николсоне, он вовсе не тупица, и он наш босс, и все то же самое касается Рот. Они не станут долго терпеть это. Особенно если от интуитивных озарений твоего нового товарища по играм по-прежнему не будет толка. – И Нортон перевел взгляд, сканируя пространство за ее спиной. – А кстати, где этот чудо-мальчик сейчас?

– Спит, – она поняла, что чуть не попалась, и добавила – Вроде бы. Тут, знаешь ли, сейчас не слишком подходящее для общения время суток.

На самом деле, когда зазвонил телефон, Севджи перевернулась в постели и ощутила восторженный озноб, обнаружив рядом крупное тело Карла. Потом она увидела буквально на расстоянии десяти сантиметров его следившие за ней раскрытые глаза, и ее будто током ударило. Карл кивнул в сторону телефона. «Квартира принадлежит КОЛИН, – сказал он, – так что это, скорее всего, тебя». Она, в свою очередь, тоже кивнула, нащупала на краю кровати свою футболку и натянула ее через голову, ощущая его взгляд на себе, на своих тяжело качнувшихся грудях, и снова почувствовала горячий внутренний толчок. Когда она ляпнула Нортону лишнее, едва не выдав себя, это тепло все еще не угасло внутри.