Кирстен молчала и ни о чем не спрашивала, хотя поначалу назвала мою идею прийти сюда бредовой. Подозреваю, она до сих пор так считала.

В руке я держала сумку из тонкой ткани, в которой лежали фрукты и лекарственные травы, что я купила по настоянию подруги. Явиться с пустыми руками было бы как минимум невоспитанно, не говоря уже о том, что меня здесь точно не ждали.

Не удивлюсь, если хозяева хлопнут дверью перед самым моим носом.

Девушка с бара рассказала, что к пострадавшей в особняке Розенталей ни с того ни с сего начал приходить врач — маг воды со специфической колдовской особенностью исцелять. У водных стихийников последняя встречалась довольно часто, хотя далеко не повсеместно.

Незнакомец появился аккурат после того происшествия в баре, заявив, что его услуги оплачены на несколько недель вперед. Имя заказчика не разглашали, но в окружении пострадавшей не было настолько обеспеченных людей, поэтому их семья сразу предположила, что позаботились обо всем именно Розентали.

Правда, восприняли случившееся как плату за молчание… Которое и так оказалось вынужденным.

По моему же мнению, вряд ли отец Александра использовал бы подобные методы — он скорее добил бы раненую, чем помог, а вот на огневика это вполне было похоже.

Он куда мягче, чем многие видели. Со стороны казалось, что маг был холоден ко всему вокруг. Лишь теперь я понимала, что в его мире этот щит просто необходим.

Но правда такова, что тем вечером, когда стихийник застыл, даже не пытаясь отбиваться, он растерялся и почувствовал вину, пусть сам ничего плохого и не совершал.

Я тоже испытывала нечто подобное, даже не имея к его семье никакого отношения, поэтому примерно представляла, каково было ему в тот момент.

Набравшись решимости, я поднялась по ступенькам, делая каждый шаг с осторожностью, потому что камень под ногами превратился в каток. Подойдя вплотную к двери, вздохнула. Мне не надо было оборачиваться, чтобы знать, что Кирстен стоит прямо позади.

Подняв руку и замерев на мгновение, я наконец постучала, слушая, как звук гулко разносится по ту сторону и отталкивается от стен. А затем до меня донеслись тяжелые шаги, что с каждой секундой становились ближе.

Тишина. И дверь перед лицом резко распахивается, являя того самого мужчину из бара. Мужчину, что подозрительно и грозно сощурился, лишь завидев меня.

— Извините за беспокойство. Можно с вами поговорить? — опередив его, сказала я, не позволяя сразу себя выгнать.

Дыхание паром вырывалась изо рта, а я непрерывно оглядывалась, осматривая многоступенчатые острые крыши, что вырастали вверх, темные фасады и высокие заборы. Казалось, здешние хозяева жилищ сделали все что только возможно, чтобы отгородиться друг от друга.

На улице уже давно стемнело, серые облака, как куски грязной ваты, низко висели над городом. Пусть последние недели радовали теплом, но сегодняшний вечер выдался поразительно морозным — поднялся ветер, температура резко опустилась.

Я поежилась, растирая ладони друг о друга и пытаясь их согреть. Но вперед, постоянно распаляя мои чувства, гнала мысль: кажется, я обо всем догадалась. Сама и без чьей-то помощи. В кармане же моей легкой куртки пряталось то, что могло стать нашим козырем.

Последний час вышел суматошным: я спешно вернулась в дом на Лунарной улице, на секунду забежала к себе, проверила, не в своей ли комнате Розенталь, с минуту сотрясая ударами его дверь, а когда потерпела неудачу, подобной участи удостоилось и жилище Вацлава.

Я была слишком захвачена совершенным открытием. Узнав у мага земли адрес другого дома Розенталя, — того самого, в котором он жил до нашей встречи, — я примчалась к нему, надеясь отыскать Александра уже здесь.

И теперь я стояла у высокой металлической ограды в пока безуспешных поисках звонка. В таком огромном здании просто обязан был иметься какой-нибудь оповещатель о неожиданных посетителях.

«Домофон… Домофон… Где ты, местный аналог?» — по привычке думала я, осматривая поверхность, и вдруг обнаружила то, что искала.

Чуть сбоку от калитки, прямо в колонне, выстроенной из кирпича, находилось небольшое углубление с темным камнем в центре. Недолго думая, я дотронулась до него, вливая магию, а потом еще, чтобы уже наверняка. Поверхность под пальцами раскалилась, и я поняла, что все же переборщила.

«Я адреналиновый маньяк…» — вынесла вердикт я, то ли от нетерпения, то ли от пронизывающего холода подпрыгивая на месте.

Иного вывода не напрашивалось. Или Церент со своей магией сделал меня такой.

Лишь когда калитка распахнулась, я осознала, что Розенталя могло и не оказаться дома. Александр был в одной футболке и штанах — слишком легких для нынешней погоды. Но этот парень мог хоть голышом отправиться покорять ледники и совсем не замерзнуть. Вот оно, неоценимое преимущество огневиков.

— Ева, — сказал он, будто констатировав факт. Если маг и удивился, то ничем это не выказал, отступив в сторону и позволяя мне пройти внутрь.

Я проскользнула во двор, подмечая аккуратную садовую дорожку, ведущую прямо к дому, и высокие пушистые деревья, что раньше определенно подстригали, но теперь, видимо, забросили это занятие.

Остановившись у входной двери, я нетерпеливо дождалась, пока огневик догонит меня. Следовало одеться потеплее, но я так хотела скорее с ним поговорить, что просто не подумала об этом.

— Что произошло? — спросил Розенталь, когда мы оказались в доме. Нахмурившись, он взял мои ладони в свои — обжигающее и приятное тепло разлилось по рукам.

— Что здесь случилось? — будто не расслышав его, выдохнула я, глядя на невероятный погром, царящий повсюду.

Кое-какая мебель превратилась в угли, многие вещи словно изрезали кинжалом, с яростью втыкая лезвие во все, до чего только могли дотянуться. Вспороты были картины, искромсаны шкафы, разбиты цветочные горшки и вазы, исполосованы стены. На другом конце коридора виднелась комната, и, похоже, там правила еще более удручающая обстановка, потому что было где разгуляться. Трудно было не заметить превратившийся в труху диван и выпотрошенные подушки, валяющиеся на полу.

Даже не наблюдая это вживую, я могла с легкостью представить, с какой маниакальной тщательностью и гневом уродовали некогда прекрасный дом.

Подобное зверство вызывало лишь осуждение. Никогда не понимала людей, громивших и уничтожавших что-то из-за злости. Увиденное заставляло сомневаться в психическом здоровье виновника.

Я перевела вопросительный взгляд на Александра. Он вздохнул, говоря одно-единственное слово:

— Лея. — И, потянув меня за собой, добавил: — Идем наверх. Я прибрался в паре комнат.

Следуя за ним, я заметила еще кое-что — пыль на следах погрома, тонкий слой, свидетельствующий, что все случилось как минимум несколько дней назад.