Ничто не предвещало быстрого распада этой государственной системы, который произошел за несколько десятилетий после 1200 года до н. э. Города сильно пострадали (или вовсе были уничтожены) по всему региону – в Греции, Анатолии, Сирии и Палестине. Империя хеттов пала, а их столица Хаттуса была частично разрушена и покинута. Через несколько лет был сметен с лица земли важный город Угарит на сирийском побережье, а также некоторые другие города, более удаленные от моря, в том числе Мегиддо (давший название библейскому Армагеддону).

На островах и в материковой Греции один за другим рушились могущественные дворцы. Если некоторые из них и были затем восстановлены, то к концу XII века не уцелел ни один. Далее к югу утративший контроль над Палестиной Египет распался на теократическое жреческое государство с центром в Фивах на юге и на ряд полунезависимых образований в дельте Нила. Бедствия не обошли стороной и Ассирию: институты государственной власти и присвоения распадались, империя раскололась на несколько сателлитов и города-государства, производство и обмен сократились, социальная структура упростилась[362].

О причинах столь фундаментального распада спорят до сих пор; к нему могли быть причастны различные факторы. По крайней мере часть вины возлагается на так называемые народы моря – группы интервентов, которые «жили на кораблях» и упоминаются в документах из Египта, Сирии и Анатолии. В 1207 году их нападение на Египет было отбито, однако тридцать лет спустя они не только снова собрались с силами, но и образовали мощную коалицию. По словам Рамсеса III,

Войскам фараона удалось разбить захватчиков, однако другим государствам повезло меньше. Возможно, следствием подобных массовых миграций стали поселения филистимлян в южном Леванте, а также по крайней мере некоторые разрушения, обнаруженные археологами. Кроме того, в некоторых регионах также наблюдаются следы продолжительной сейсмической активности, свидетельствующие о «буре землетрясений», которая пронеслась в конце XIII и начале XII веков до н. э. Наконец, есть свидетельства о засухе, наступившей примерно в 1200 году до н. э., и об общем дрейфе климата в сторону большей засушливости. Каков бы ни был расклад сил, действовавших в то время, похоже, что воедино слилось множество факторов – возможно, не полностью независимых, а как-то связанных друг с другом; в итоге их влияние произвело эффект, потрясший до основания социальную систему позднего бронзового века[363].

Особенно суровым был этот крах в районе Эгейского моря. Примерно в середине II тысячелетия до н. э. юг материковой Греции переживал расцвет: там росли поселения, а военная элита накапливала богатства и строила крепости. Усиление неравенства можно наблюдать по изменению облика монументальных гробниц и социальной стратификации предметов в захоронениях. Вскоре в этом регионе возникли обширные дворцовые комплексы. Глиняные таблички с так называемым линейным письмом Б и ранней формой греческого письма говорят о существовании распределительной экономики, сосредоточенной вокруг этих дворцов, управлявшихся царями и их высшими чиновниками. Вельможи, занимавшие высокое положение, присваивали продукты и услуги находившихся ниже. Эта система многим была обязана более ранней дворцовой экономике, возникшей на южном острове Крит (так называемой минойской культуре), но на материке явно бо́льшую роль играли насилие и укрепления, чем распространение достатка и изобилия. Вокруг дворцов на материковой Греции возникли довольно значительные царства, взаимодействовавшие одно с другим и образовавшие так называемую микенскую цивилизацию[364].

Хотя нам гораздо меньше, чем хотелось бы, известно о характере политического контроля и о распределении дохода, существование ориентированных на элиту распределительных центров вряд ли свидетельствует об эгалитаризме. Насколько можно судить, микенское дворцовое общество было в высшей степени иерархичным. Патронимы, записанные линейным письмом Б, отражают брачные связи между немногочисленными родами элиты: специфические личные имена, социальное положение и богатство – все это достояние отдельных привилегированных семейств. Таблички очень мало говорят о том, как престижные товары распределялись среди рабочего населения. Как выразились двое известных экспертов по тому периоду, «многое из того, что идет наверх, остается наверху». Роскошные изделия из золота, серебра, слоновой кости и янтаря обнаруживаются почти исключительно в гробницах знати. По меньшей мере в одном случае археологические памятники свидетельствуют о том, что оборот богатства со временем все более ограничивался, и о том же говорят свидетельства увеличивавшегося неравенства, вызванного концентрацией власти и ресурсов в руках немногочисленного правящего класса. Оборот мог принимать форму обменов дарами внутри дворцовой элиты при поддержке экспорта и импорта, достаточных, чтобы обеспечить представителей элиты иноземными товарами, свидетельствовавшими о высоком статусе[365].

Распад микенской цивилизации был длительным процессом. Признаки разрушения – возможно, связанного с землетрясениями, – впервые появляются в середине XIII века до н. э. Далее в том же столетии появляются и другие признаки, за которыми следует сооружение новых укреплений – свидетельство усиливающейся угрозы. Примерно в 1200 году прокатилась новая волна разрушений, сровнявшая с землей дворцы Микен, Тиринфа, Фив и Орхомена, а чуть позже и Пилоса. Здесь, как и в остальных случаях, о причинах остается только догадываться: сейсмическая активность, засуха и эпидемии могли происходить одновременно с нашествиями, восстаниями, изменениями торговых путей и переселением народов. Окончательным результатом стал крах, вызванный неспособностью дворцовой системы реагировать на возникавшие бедствия[366].

Тем не менее, как и в других случаях, археологические свидетельства микенской цивилизации продолжают встречаться до начала XI века до н. э. Хотя новые дворцы уже не строились, старые все же время от времени перестраивались, дополняясь новыми сооружениями; иногда на какое-то время представители элиты возвращались к прежнему уровню процветания. Больше внимания стало уделяться крепостным убежищам, где можно было легко держать оборону. Тем не менее новая серия разрушений примерно в 1100 году до н. э. покончила и с тем, что оставалось. После исчезновения дворцов некоторые поселения еще продолжали существовать – за исключением тех областей, где дворец был настолько мощным центром притяжения, что вслед за его разрушением территорию покинули и все жители (как это, например, случилось в Пилосе). Большинство регионов, пострадавших не так сильно, «вернулись к менее масштабному, племенному образу жизни». Мощные крепости исчезли, письменность была полностью забыта. X век до н. э. – эпоха нижней точки регресса и минимального уровня сложности общества. Крупнейшие населенные пункты Греции того времени могли насчитывать одну-две тысячи человек, но большинство обитателей проживали в маленьких деревушках и к тому же постоянно перемещались с места на место. Многие древние поселения были вовсе заброшены. Международная торговля прервалась, дома по большей части представляли собой примитивные однокомнатные жилища, гробницы обеднели. Нормой стали отдельные захоронения, в противоположность фамильным склепам микенского периода[367].