– Что, приятель, рано пришел? Не пускают? Пойдем с нами, пропустим пока по кружке. Мы угощаем, верно? – он опять хлопнул младшего по спине, и тот, едва удержавшись на ногах, согласно кивнул:

– Можем себе позволить! А он нам сыграет на дудке.

– Точно! – еще больше оживился старший. – Молодец, это по-нашему. Всему есть своя цена. Сыграешь, приятель, и мы угостим…

– Это флейта. И у меня другие дела.

Вальтер повернулся и зашагал в противоположную сторону, стараясь не вслушиваться в гогот за своей спиной, перемежающийся солеными шутками о дудке и флейте, на которых непрочь сыграть веселые девицы. Остановился он только за ближайшим углом. Точно в том месте, где всего несколько дней назад объяснял Иво, что это за дом, в который их пытались затянуть. Но почему туда не впустили его самого? И Зара – что она может делать в таком месте? Еще несколько мгновений назад он был счастливейшим человеком! А сейчас… Заре нужен был музыкант, способный привлечь новых посетителей в келлер, осенило его. И она расплатилась с ним – тем, чем привыкла. А сейчас он сам позволил войти в Женский дом девушкам, невестам, оставленным на его попечение! Их надо забрать оттуда, и немедленно! Забрать и отвести – куда? Но сначала – забрать. Решившись, он повернул обратно и едва не столкнулся с Зарой. Она подняла на него глаза, и улыбка медленно сползла с ее губ.

– Что с тобой, милый? Почему ты ушел? Что случилось?

– Ты отвела их в Женский дом, – сказал он.

– Да… Ты сам попросил меня найти безопасное место.

– Ты называешь его безопасным?

– Ты не сказал, какая опасность им грозит, – напомнила она. – И спрятать женщин в городе можно только среди других женщин. Которые не задают лишних вопросов.

– Но это не место для невинных невест!

– Никто не покушается на их невинность. Их накормят и дадут им ночлег. Всем троим в одной комнате. Пока мы не решим, что делать с ними дальше. Все, как ты просил. Я заплатила за это хозяйке. Ее зовут Матильда. Я доверяю ей. Она моя… была моей подругой.

– Ты уверена, что их никто там не тронет? Среди… ты вошла в этот дом, как в свой! Откуда ты их так хорошо знаешь?

– А, вот ты о чем… – к переносице Зары сбежались две глубокие морщинки. – А я уже подумала, что ты мне… что мы… Хорошо, тогда должна буду тебе кое-что показать. Пойдем, это недалеко.

Они дошли до ближайшего угла, повернули еще раз и оказались у входа в келлер. Зара держалась на шаг впереди, и он не пытался приблизиться к ней. Она выудила из недр платья большой ключ, спустилась к входу, отперла дверь, вошла внутрь темного помещения, вынула из канделябра одну из двух освещающих вход свечей и молча поманила Вальтера за собой. Они прошли через зал в самый маленький из альковов, нырнули в уже известный ему проход за тяжелой шкурой и вскоре оказались в комнате, в которой совсем недавно он надевал на ее шею янтарное ожерелье. При свете единственной свечи помещение больше не выглядело праздничным или уютным. Зара взялась за край пустого на этот раз стола и кивнула Вальтеру.

– Помоги мне.

Вдвоем они отодвинули массивное сооружение в сторону. Зара откинула на освободившейся стене очередную шкуру, и под ней проступила маленькая, почти не отличающаяся от стены дверь. На хорошо смазанных петлях она открылась бесшумно. На Вальтера пахнуло сыростью.

– Что там? – почему-то вдруг пересохшими губами прошептал он, словно в этом пустынном подземелье их мог кто-то подслушать, и Зара ответила таким же шепотом.

– Ты увидишь. Только не шуми. И пригни голову.

Почва под ногами была влажной, а стены сырыми, но поддерживающие невысокие своды балки выглядели прочными. Они прошли до конца прохода и остановились.

– Что теперь? – едва не касаясь ее уха, спросил он, но Зара лишь поднесла палец к губам, отодвинула на боковой стене очередную, не замеченную им шкуру и двинулась в новый проход. Теперь под ногами ощущался небольшой подъем, пол и стены были сухими. Впереди высветилась лестница. Они поднялись по каменным ступеням. Дальнейший путь над головой перекрывал люк, из-за которого отчетливо доносились женские голоса.

– Решай свои проблемы сама, милочка, – гортанно выговаривала кому-то одна из женщин. – И не впутывай меня в твои истории.

– Но он обещал жениться на мне! – неуверенно возражала другая. Голос ее звучал мягче, и слова разбирались с трудом. – Он сказал, что на все готов ради меня.

– Тогда пусть заплатит! Ты знаешь правила. Они все готовы на все, особенно после кружки хорошего эля, пока ты не раздвинешь перед ним ноги…

Щеки Вальтера налились кровью. Подобные разговоры он слышал не в первый раз. Маркитанки в обозе Крестового похода или красотки в мрачных келлерах на задворках городов Германо-Римской империи выражались и похлеще. Но тогда вокруг него были уличные музыканты, городское отребье, бродяги, пьяные подмастерья и прочий подобный люд, который и изъясняться по-другому не умел. А сейчас рядом с ним стояла женщина, которую он боготворил… еще недавно боготворил. В ее присутствии каждое непотребное слово втыкалось в душу острым шипом. Он поспешно спустился с лестницы, Зара последовала за ним. Они молча вернулись в комнату, в которой начались их любовные приключения, задвинули на место стол и только тогда Зара заговорила.

– Мне не надо тебе объяснять, где мы только что побывали?

– Твой келлер соединен с Женским домом.

– Этот проход построил мой отец, – сказала она.

– Ему нравилось ходить в этот дом незамеченным? – не скрывая сарказма, предположил Вальтер.

– Ему… – Зара разочарованно покачала головой. – Я была уверена, что ты особенный. Не похожий на других. С нежной и чувствительной душой. Еще сегодня утром ты говорил мне слова, каких я не слышала за всю свою жизнь. А сейчас ты рассуждаешь, как один из тех выпивох, от которых я каждый день слышу сальности только потому, что они заплатили ломаный пфенниг за кружку эля и думают, что по этой причине у них есть право…

Голос Зары дрогнул, на ее глазах навернулись слезы.

– Ты, ты не должен…

– Но я подумал… – душа Вальтера разрывалась от отчаяния. Он шагнул к Заре и обхватил ее вздрагивающие от рыданий плечи. Как он мог, как он посмел плохо подумать о женщине, которую он воспринимал как свою музу, как свою богиню! Разве простой смертный смеет усомниться в богине?

– Прости меня. Просто эти женщины, этот дом, в который меня даже не пустили, – я не знал, что подумать. У меня голова кругом. Но ты права. Прости меня, если можешь. Нельзя верить и подвергать сомнению. Нельзя любить и не доверять любимому. А для меня нет человека важней и дороже, чем ты. Я готов для тебя на все. Только прикажи…

Зара промокнула слезы рукавом платья.

– Я хочу быть твердой. Но ты говоришь так, что от твоих слов я таю, как льдинка под солнечным лучом. И я доверяю тебе. Даже ничего не зная о тебе самом. Уже доверила одну из самых моих больших тайн. И хочу рассказать…