Вита схватила Вангу за руку и изо всех сил сжала ее.

– Пусти, мне больно. Ты сошла с ума! – Ванга с трудом оторвала от себя цепкие пальцы Виты и на всякий случай отодвинулась подальше. – Куда нам бежать?

– Туда! Лея, сонно потягиваясь, подошла к обрыву крутого берега и вытянула руку. Ванга посмотрела в указанном направлении, и на ее губах заиграла улыбка.

– Там должна быть еда… Но как мы туда попадем? Речка выглядит глубокой. Без лодки нам не перебраться. Мы не птицы, чтобы перелететь на ту сторону, и не рыбы, чтобы переплыть ее.

– Это наказание от Матери ночи. За то, что мы сделали. Если ваидцы не найдут нас, мы просто умрем от голода. Скажи ей, Лея.

Невеста Уго медленно покачала головой.

– Мы ни в чем не виноваты. Мать ночи позволила нам выпить приворотное зелье. Мой брат нашел для меня жениха. Это был его выбор. Ваши отцы отдали вас женихам, которых и они, и вы увидели первый раз. Всю нашу жизнь мужчины решали за нас, что нам делать.

– А разве может быть по-другому? – неуверенно возразила Ванга. – О чем ты?

– Моего старшего брата учили читать и писать, а меня нет. Мне было обидно. Иногда я пряталась в сундук или под стол, чтобы услышать, о чем они говорят. Однажды я слышала, как его учитель рассказывал о времени, когда миром правили женщины. Женщины ходили на охоту и рожали детей. Мужчины готовили еду, ухаживали за скотом, обрабатывали поля и собирали урожай. А потом приползали на коленях, чтобы получить то, что может дать только женщина.

– Ты никогда не рассказывала нам об этом. И что случилось потом?

– Мужчины взбунтовались и утвердили свою власть силой. И еще учитель говорил о том, что история повторяется. Может быть, чаша весов вновь склонится в нашу сторону?

– Интересно, – прошептала Ванга, и на ее губах впервые за этот день заиграла счастливая улыбка.

Струны под пальцами Вальтера завибрировали в такт невесть откуда, может быть, с тех самых звезд, слетающим к нему словам новой песни:

Куда приведет его этот путь? Сколько ему еще мыкаться по свету бродячим миннезингером? Не то чтобы такая жизнь была ему не по душе, да другой он просто и не знал, но удача – птица коварная. Пока она с ним, но стоит шагнуть не в ту сторону, слово сказать неверное – и улетит, умчится, только ее и видели, к другим, более удачливым и хватким. Задумавшись, он отложил гитерн в сторону и провел ладонью по смятой постели, все еще хранящей тепло Зары. Тепло его птицы удачи.

Воспоминание о прошедшей ночи наполняло его душу никогда еще не испытываемой нежностью, тело охватывала томительная нега. Даже слова песни не скатывались привычно, подобно звонким монетам, а перетекали медленной и ленивой массой, как мед из бочонка. В Риге такая благодарная публика! Никто больше не выманит его отсюда в новую неизвестность. Сам магистр в порыве чувств вручил ему золотой солид. Следуя его примеру, богатые бюргеры щедро кидали монеты в своевременно подставленную Зарой миску. И разве не сама Зара предложила ему остаться, чтобы сделать келлер самым знаменитым местом города? Их келлер… Он будет устраивать городские праздники, станет желанным гостем в знатных семьях Риги, сам епископ Альберт благоволит ему и, быть может, наградит титулом благородного сословия. А по ночам…

В комнату проник запах с кухни. У Вальтера остро засосало под ложечкой. В тот же миг дверь осторожно приотворилась, и в проеме появилась Зара с глиняным горшком, из-под крышки которого струился запах аппетитной похлебки.

– Я принесла тебе еду, мой сладкий, – прошептала она и поставила горшок на маленький столик. Ее щеки горели румянцем, волосы привычно выбивались из-под крохотного чепца, тело полыхало жаром. Вальтер обхватил ее за талию, потянул к себе, и она податливо прижалась к нему всем телом, но тут же вывернулась и шагнула к выходу. – Не сейчас, сладкий, не сейчас. У меня столько дел. И у тебя, кажется, тоже. Не спеши, у нас еще все впереди, верно?

Не дожидаясь ответа, она выскользнула наружу и прикрыла за собой дверь. Его губы не покидала улыбка. Он подошел к столику и взялся за ложку. Дел действительно было невпроворот, и подкрепиться стоило основательно. Тем более что похлебка была просто сказочная. Куда лучше той, что досталась им с Иво в первый день прибытия в город. Интересно, чем сейчас занят его сотоварищ?

Внезапно Вальтера передернуло, словно ушат холодной воды обрушился на его голову. «Все впереди», – сказала Зара. Знать бы, сколько осталось этого «впереди». Еще одна ночь? Или две? Курши могут объявиться в любой момент, и никто, в том числе он сам, не в силах изменить неизбежное. Даже если он сейчас все расскажет епископу Альберту, Ригу уже не спасти. Но хотя бы одного человека он спасти должен…

Отодвинув недоеденную похлебку, Вальтер подхватил гитерн и вышел на улицу.

День был в полном разгаре. Жара схлынула, люди на улицах плотнее затягивали ворот туник, на некоторых были теплые накидки. У церкви Вальтера поджидали уличные музыканты, о которых он напрочь забыл, и ему пришлось долго объяснять, чего он ожидает от каждого из них, и даже провести на потеху прохожим импровизированную репетицию. Барабанщик, вооруженный тамбуром и цимбалом, оказался хорош – точные и ритмичные звуки тотчас отвлекли окружающих от текущих дел, и вокруг музыкантов быстро образовалась толпа. Игроки на флейтах и дудках Вальтера разочаровали, но невзыскательная публика и их неровное звучание воспринимала благосклонно, что миннезингера вполне устраивало – на предстоящем празднике их задачей будет не услаждать слух публики, а отвлекать в нужный момент внимание. Если вообще до этого дойдет. Разве он мог предвидеть, что, сочиняя музыку для Рейнгольда, мигом позже обнаружит его с отрубленной головой, а сам перейдет из одного плена в другой и даже превратится в лазутчика чуждого ему племени язычников? Или что окажется соучастником убийства невинного мясника и окажется доверенным лицом самого правителя Ливонии? Или что встретит здесь женщину, способную навеки изменить его непредсказуемую судьбу?

Он выдал каждому из музыкантов по серебряной монетке, выбрался из толпы и двинулся в сторону городских ворот. На улице его узнавали, и он рассеянно, чтобы никого не обидеть, кивал каждому встречному. За воротами у Рижского озера портовые грузчики катили по берегу бочки с прибывшего корабля, таскали тюки с товаром, а перекупщики, азартно размахивая руками, уже вели с купцами ожесточенный торг. Отсюда можно было разглядеть верхнюю часть шалаша. Он прошел мимо площадки, на которой возводился новый корабль, обогнул склады, выбрался на берег Рижского озера и спустился к шалашу. Луговая трава, заменяющая в шалаше пол, за время строительства вытопталась и пожелтела, у стенки ворох сена прикрывала накидка Иво, но самого лива не было. Вальтер обошел шалаш со всех сторон, потрогал основательно стянутую веревками деревянную конструкцию. Строение выглядело завершенным, разве что прислоненные к поперечинам щиты оставалось скрепить между собой. Еще один щит лежал на траве, как будто оказался лишним. Не удержавшись, Вальтер взялся за его край и приподнял, чтобы посмотреть, не спрятано ли что-нибудь под ним. Войти в город в одиночку Иво не мог. Уже поворачиваясь, чтобы отправиться на новые поиски пропавшего товарища к рынку, Вальтер вспомнил о лодке. Вчера она стояла привязанной возле этого самого места, а сегодня от нее не осталось и следа. Неужели Иво воспользовался ею для того, чтобы вернуться в лагерь ливов? Что, если он что-то знает, и курши могут нагрянуть в любой момент, прямо сейчас? Но зачем он тогда с таким рвением строил этот шалаш?