Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хэла ведь не может умереть…
Только откуда взялась в нём эта уверенность? Как он мог так ошибиться?
Темень ушла и небо осветили лучи Изар. Зеур едва стоял на ногах, впрочем, как и Рэтар, — маг тащил из своего ферана силу, зло и совершенно бесконтрольно. Маг тоже был в ярости. И сейчас мстил за власть над ним, за то, что не мог сопротивляться приказу, за то, что вообще нужно было выполнять эту по сути бессмысленную работу.
Платье Хэлы всё ещё было влажным, но вода за это время стекла на пол, волосы почти высохли, дыхание, едва заметное, стало ровным, рана затянулась и на светлой гладкой коже остались яркие уродливые рубцы.
— Всё, — едва слышно прохрипел маг, пошатнулся и отпустил нить. — Прости, но больше нет смысла. Она целая и это самая большая и самая бесполезная трата моей магии за всю мою жизнь. Да и твоих жизненных сил тоже, поверь мне.
Феран лишь бессмысленно кивнул и поднял Хэлу на руки.
— Рэтар, послушай, — Зеур схватил его за руку. — Не жди многого, она ушла за грань, понимаешь? Вероятность, что она вернётся, ничтожна мала, слышишь? Она здесь пока твоя сила держит её жизнь нитью. Не жди слишком долго. Мирту, дай ей мирту. Если не вернётся — рви нить и отпусти её.
Феран снова кивнул, но наверное со стороны могло показаться, что он вообще не слушал того, что ему только что сказали. Маг недовольно цыкнул.
— И молитесь, — проговорил он в спину Рэтару, — чтобы моя сила не потребовалась для реальной помощи, потому что после такого я несколько мирт никому ничего не смогу сделать. Ищите другого мага!
Портал зашуршал, а в голове всплыло воспоминание, как Рэтар прошёл с ней портал в первый раз — его руки на её талии, её руки на его груди, её озорной взгляд.
“Боги, Хэла, я прошу тебя, просто ещё раз посмотри на меня”, — взмолился он про себя.
Привратник поднял голову и в ужасе уставился на своего ферана. Рэтар молча вышел в коридор.
— Достопочтенный феран, ты пропал… — Брок кивнул в приветствии, по привычке, потому что увидев ношу мужчины побледнел. — Хэла? Она… она…
Рэтар молча пошёл к двери ведущей в его спальню.
— Отец, — обреченно позвал его юноша, и Рэтар знал, что ведьма парнишке не безразлична.
— Пока жива, — отозвался он глухо и толкнув дверь ногой зашёл внутрь. — Если кто придёт без зова — убью.
Оказавшись наконец-то наедине с Хэлой, он положил её на кровать и в бессилии опустился на пол, и, прислонившись к стене, заплакал.
Сколько он вообще не плакал? Когда это было последний раз? Когда умерла Элара? Сколько тиров прошло с тех пор? И почему ему вообще сейчас так отчаянно больно?
Не уберёг, не досмотрел, потерял, потерял… боги, потерял…
Руки предательски тряслись, внутри разливалась мгла, готовая поглотить его и всё живое вокруг, над ним нависли призраки, его душило горе. Настоящее горе, такое которое испытываешь, когда теряешь того, кто по-настоящему дорог, а Хэла была дорога, чтоб всему истлеть, была дорога!
Он до побелевших костяшек сжимал в кулак руку с намотанной на неё небесной нитью.
Рэтар не заслужил, просто не заслужил… кто-то там в другом мире заслужил прожить с ней жизнь, а он всё разрушил, выдернул её, забрал себе силой, разве он имел на это право? А какое право он имеет на её жизнь? На её шёпот, на её взгляд, на дурман, которым она его сводит с ума, на тепло рук, тела… на её душу?
Он просто в очередной раз сотворил зло, потому что — а на что он вообще способен в этой жизни? Он… слуга смерти, проведший в войнах всю свою жизнь?
Рэтар не знал сколько, он так просидел, сжимая в кулак руку, в которой была нить, смотрел на руку Хэлы с так же намотанной нитью и словно держался за эту связь между ними, отчаянно и с такой невообразимой надеждой. Пустой, бесплотной, но всё равно каким-то образом парящей над его несчастным и разбитым горем духом.
— Рэтар? — Роар вошёл и тихо притворил дверь.
— Я сказал, что убью любого, кто придёт без зова, — прохрипел ему феран.
— Убивай, — согласился митар и хромая подошёл к нему, уставился на Хэлу. — Она не пришла в себя?
— Может и не придёт. Её жизнь держит нить, — Рэтар говорил тихо, хриплым шёпотом, словно боясь произнести эти страшные слова громче, будто от шёпота они потеряют силу и смысл. — Оборвать нить и она уйдёт.
Митар опустился на пол, сел напротив, прислонившись к кровати спиной.
— Прости меня, Рэтар, боги, прости меня, — из глаз его потекли слёзы. — Я так виноват. Я…
— Роар, хватит, — и сейчас присутствие тана раздражало, его слёзы выводили из себя, потому что мешал… мешал Рэтару тонуть в скорби.
— Нет, — упрямо повёл головой митар. — Это моя вина. Я переспал с белой ведьмой, не думая о последствиях…
— Ты что? — и феран оторвал взгляд от руки Хэлы и перевёл его на Роара, пытаясь осмыслить его слова.
— Да, я знаю, не надо было, так мало времени она здесь, а я, — и митар хватанул воздух, словно тонул, вытер слёзы рукавом, — снесло голову, Рэтар, снесло, прости, как мальчишке снесло. И в итоге всё это. Я Милену защищал, я знал, что подставляюсь под тот удар, я мог уйти в сторону, но она была за моей спиной и я не ушёл. И Хэла… она меня вылечила, силой чрева вылечила, я вообще…
— Подожди, что? — кажется слова Роара доносились до Рэтара откуда-то издалека, словно эхом и были чем-то невнятным, нереальным. — Тебя вылечила Хэла?
— Да. Прости. Я сам не знал. Я думал Зеур, а потом как узнал, что Хэла и этим способом… Я думал чёрные ведьмы так только убивают, а она меня вытащила из-за грани, — тан говорил сбивчиво, словно пытался успеть договорить до того как случится что-то ужасное, непоправимое. — И я помню лишь, как она надо мной плакала и просила меня её простить… рваш… она меня спасла и просила прощения за то как!
Он мотнул головой и вытер слёзы внутренней стороной ладони.
— И Милена, она узнала и приревновала, боги, она приревновала и кто знает, что в ней в этот момент было, что она могла наговорить,
