Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я хотел сказать, — начал митар, вздыхая. — Я виноват…
— Да хватит, а? — взвился Элгор, перебивая брата. — Иди уже отсюда, вечно виноватый. Вина на мне и нечего её на себя вешать. Я не ребёнок, Роар. Уж могу ответить, если виноват.
— Элгор, — повёл головой старший брат.
— Что? — возмущённо рыкнул младший. — Ты ещё скажи, что тебе надо было за мной торговцев проверить.
— Хватит. Оба, — спокойно отрезал феран. — Роар, иди.
Митар вздохнул и вышел — кажется брат всё-таки вырос. Возле двери в коридоре стоял Брок, а Тёрк наверное ушёл отдыхать. Они кивнули друг другу и Роар пошёл к себе. У двери его догнала та самая служанка, которую он попросил узнать о состоянии Хэлы.
— Достопочтенный митар, — девочка поклонилась — В комнатах серых чёрной ведьмы нет.
— В смысле? — спросил он. — Ушла куда-то?
— Нет, достопочтенный митар, они, серые, не знают, где чёрная ведьма.
— Как так?
— Серые сказали, что с момента нападения не видели её. Они думали, что она у вас, достопочтенный митар, как и белая ведьма.
Роар пытался понять, что только что услышал, а девочка ещё раз поклонилась:
— Могу я идти, достопочтенный митар, или будут ещё просьбы?
— Нет, иди, — он отпустил девушку.
Служанка ушла, а у Роара внутри начала разрастаться пустота, мерзкая, пугающая, скручивающая. Митар толкнул дверь в свои покои.
— Где Хэла? — с порога спросил он у Милены.
— Я не знаю. Я почти всё время была здесь, — ответила белая ведьма. — В спальне серых наверное.
— Её там нет, — сказал Роар и всмотрелся в девушку.
— Я не знала. Я… — она побледнела, спрятала взгляд, нелепо скрутила юбку платья, и внутри у него щёлкнуло.
— Не смей мне врать, — и одного его шага было достаточно, чтобы нависнуть над ней, отчего Милена сделалась совсем крошечной, и от того, что он сейчас так плохо с ней обходился, его почти выворачивало.
— Я… не знаю. Правда. Маг сказал, что она может захотеть уйти, в ней очень много теней, — она говорила со страхом, задыхаясь. — Может ушла?
— Что ещё? — и Роар понимал, что это только часть того, что он должен знать. Она не сказала ему, что его вылечила Хэла, не сказала, что Хэлы нет в комнатах серых. Что ещё?
— Ничего, — прошептала она, сжимаясь.
Но Роар точно знал, что есть ещё что-то.
— Милена, — он схватил её за руку.
— Да на что она тебе сдалась? Пропади она пропадом эта твоя Хэла… — голос девушки стал злым, тем самым, который он уже слышал, когда она на второй день пребывания здесь устроила истерику и пыталась наговорить невесть чего, но была остановлена чёрной ведьмой. — Что вы с ней носитесь? Всем она так нужна, прям тошнит.
Он посмотрела на него, злая, рот её скривился, из глаз потекли слёзы. Она мотнула головой.
— Или, если она с тобой переспала, чтобы вылечить, то всё? Никто больше не нужен кроме неё? — Милена взвыла, а он ошарашенно отпустил её руку. Девушка, закрывая лицо руками, осела на пол.
Внутри митара метнулось что-то незримое, колючее, в глазах потемнело, голова закружилась.
Роар выставил руку и опёрся о стену, а другой схватился за голову, и резкие образы стали заполнять его мысли, яркими невыносимо болезненными вспышками. Они словно шептали, липкими и мерзкими пальцами хватались за нутро.
Хэла сверху на нём… Хэла плачет… По его телу проходит удар молнии… Он на пределе… Хэла плачет…
“Прости меня, родной… забудь об этом, мальчик… я так виновата… надо было тебя спасти…”
Хэла целует его в лоб… Хэла горячая, словно в горячке…
Роар тряхнул головой, чтобы прийти в себя. Но его захватил испуг — куда могла деться Хэла? Уйти? Куда? Не могла далеко.
Её можно найти, её надо найти! Быстрее! Надо сказать Рэтару, чтобы вернуть её.
И столько тиров Роара не душило с такой силой безысходностью, а сейчас накатилось яростно, беспощадно, что пошевелиться было сложно. Митар зажмурился и увидел тело мёртвой Хэлы, так ясно, словно мог к нему прикоснуться.
“Нет, Хэла, родная, не надо”, — сжало внутри жутким предчувствием.
И Роар ринулся в коридор, к порталу, к Зеуру, но из комнаты портала, спеша, вылетел прямо на митара посланник из Шер-Аштар. Роар развернулся к открытой двери рабочей комнаты ферана. Посланник отдал тому очередной отчёт. Взяв бумагу и взглянув в коридор, феран рыкнул:
— Роар, чтоб тебе, иди уже отдыхай, на тебе лица нет, — потом Рэтар развернул послание. — То же самое и ничего не поменялось.
Митар как-то бессознательно кивнул, словно получив какой-то незримый сигнал к действию. Посланник вышел в коридор закрыв за собой дверь.
— Сильно вас там? — спросил у него Роар зачем-то.
— Сильно, достопочтенный митар, — кивнул посланник. — В этот раз весь отряд бы положили, корнайские твари, кабы не ведьма…
А дальше Роар уже не слушал.
Всё как в тумане.
Портал.
Привратник:
— Достопочтенный митар, вам нельзя в портал.
Желание удавить несчастного.
Мерцание и пустота портала.
Сырость и невозможный запах гари в Шер-Аштар.
Он вышел из охранной башни заставы под холодный со снегом дождь и моментально стал мокрым насквозь. Но его тянул вперёд жуткий страх и до конца мужчина не хотел верить, что всё может быть плохо.
Разве можно сразить Хэлу? Хэла она же… сильнее её он ведьмы не видел!
— Хэла где? — схватил Роар первого попавшегося под руку бойца.
Вокруг была суета: воины, раненые, лекари, командиры — а над ними явственно был виден невообразимой красоты и силы магический защитный барьер.
— Хэла? — уставились на митара полные непонимания ошалелые глаза воина.
— Ведьма, ведьма, чтоб тебе! — рявкнул митар. — Ведьма где?
— А… там? — и боец ткнул пальцем куда-то в сторону навесов, которые нещадно трепал дождь со снегом и ледяной ветер.
Роар отпустил его и пошёл в ту сторону. По мере того, как он подходил ближе, осознание и безумие сильнее сжимали его горло.
Под навесом были погибшие. Несколько тел, чуть больше, чем было указано в отчёте. Он проморгался и рукавом вытер капли дождя с лица, пусть и тщетно. Маленькая надежда на то, что Хэла просто где-то здесь, сидит рядом с мёртвыми, умерла, как только он осознал, что видит то, что его глаза отказывались принимать.
Рядом с навесом лежало тело. Невообразимо маленькое по сравнению с остальными погибшими. Оно лежало на боку, в грязи и воде, накрытое ставшим невнятной грязной тряпкой серым плащом. Капли дождя били по невыносимо бледной коже лица — мертвенно белой
