Где-то за дверью взвыла Мита. Хэле не сложно было представить, как женщина под тяжестью своего горя оседает на пол, а сильные руки воинов пытаются держать её и успокаивать. Повариха Горанов любила Роара. Она выкормила его. Она вырастила его. И для неё сейчас здесь умирал не достопочтенный митар Изарии, а её сын.

В комнату зашёл Элгор. Чёрная ведьма открыла глаза и поняла, что за окнами уже почти стемнело — день почти прошёл.

— Хэла… — бронар силился сказать, но у него это получалось с невероятным трудом. — Зеур… он не сможет пока прийти. Ты… его можно спасти? Ты можешь его спасти?

Она уставилась на почти безжизненное тело Роара и теперь, когда смерть почти забрала его, когда огонёк внутри тлел у неё был только один способ для его спасения и её передёрнуло от осознания того, что именно ей придётся сделать.

— Могу, — прошептала она, потому что сил почти не осталось.

— Тогда спаси его, Хэла, — голос Элгора был дрогнувшим, потухшим, как и он сам.

— Вам надо выйти и оставить меня с ним наедине, — сказала женщина. — Пока не скажу не заходить, иначе тени и тьма вас поглотят, я не смогу защитить всех… понимаешь?

Элгор кивнул, она не видела, она просто знала, что он кивнул.

— Милена, — Хэла тронула девушку за плечо.

Та казалось успокоилась, но это просто слёзы высохли из-за долгого плача, не было сил на что-то и она просто потерялась в самой себе. Непонимающе моргая, она всё же дала Элгору себя вывести из комнаты. Там она дёрнулась к закрытой двери, но мужчина не дал ей пройти и она, бессильно осев в его руки, снова зарыдала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Хэла встала и попыталась найти иной способ от того, который ей усиленно подсовывал её внутренний колдовской мир.

— Желания имеют мерзкую способность сбываться, — прошептала она, силясь не заплакать.

Подобрав юбки, она забралась на Роара и села на него сверху, положив руки на рану.

— Знаешь, было у меня один раз, дорогой, вот почти такое же приключение, но тот был не такой шикарный, как ты, и не умирал, а был мертвецки пьян, да и не было у нас ничего… я как-то люблю, чтобы мужчины были поактивнее, а не вот это вот всё, — она горько усмехнулась, понимая, что шутками просто пытается привести себя в порядок.

Но у Хэлы не осталось выбора — или спасай или в целочку играй.

Раздеть его у неё никак не поднималась рука, но тьма стала совершенно непроницаемой и пришлось стиснуть зубы, потому что внутри у неё уже тьма не помещалась и грозила уничтожить саму чёрную ведьму.

— Прости, Роар, родной, — всхлипнула она и вставила в себя его член, а потом пропустила через себя ток, который ушёл в его тело.

Отзыв был моментальный — Роар открыл глаза, руки его легли на бёдра Хэлы и через юбки платья она явственно почувствовала ту силу, которая была в этом мужчине… пожалуй может даже синяки остануться.

Кровь усилила свой бег по его телу и Хэла ощутила это во всей мере.

— Ох, — она всё ещё пыталась шутить, хотя из глаз неконтролируемо текли горькие слёзы. — Хорош молодец, жаль, что это у нас не по обоюдному согласию, да?

Взгляд Роар был абсолютно пустым, она даже не знала, а видит ли он её, и очень хотелось, чтобы он, придя в себя, напрочь забыл обо всём, или, ну, пусть в голове он думает, что это Милка была… но морально от этого легче не становилось.

Хэла отпустила магическую силу и на её глазах внутри Роара стал снова разгораться огонь. Из маленького тлеющего, он превратился в огромное пламя, которое собственно всегда и горело внутри него и, чего говорить, Хэла любила на это пламя смотреть.

Вообще огонь каждого, кто её окружал был особенным и всегда невероятно красивым, у Роара был сильным, ярким, оранжевым, у Тёрка сильным, тёплым, жёлтым почти всегда, но больше всего ей нравился огонь Рэтара — силы в нём было в разы большее, он был буйным, яростным, горящим, как зарево, жестоким, таким, который не потушишь, и она как завороженная обычно смотрела, как он его внутри себя усмирял.

Роар выгнулся под ней, его семя заполнило её, волна тепла пробежала по телу и вернулась обратно к нему, а тени шипя и яростно извиваясь, как и в прошлый раз, когда она спасла сына Элгора, озарились ярким светом, пройдя сквозь весь дом, всё ухнуло, завопило и успокоилось.

Роар стих, руки его, стальной хваткой державшие бёдра Хэлы, ослабли и опустились, дыхание стало ровным и, наконец, сильным, как прежде.

Она аккуратно слезла с митара, оправив его одежду и свои юбки, почувствовала как тени зовут её. Чёрная ведьма почти теряла сознание от бессилия, но, найдя в себе силы, всё-таки села возле изголовья кровати и уткнувшись в плечо Роара прошептала сквозь слёзы:

— Прости меня, родной, — прошептала она, гладя его по голове. — Прости, я не знала как ещё можно. Забудь об этом, мальчик, хорошо? Я так виновата, но мне надо было тебя спасти… хотя бы так…

Поцеловав его в лоб, она на непослушных ногах вышла из комнаты. Она не видела уже почти ничего из реального, но всё из скрытого. Слишком много отдала… слишком сильно тени въелись в неё.

Она видела Элгора прижимающего к себе рыдающую Милену — да он влюблён в неё по уши… боги, неужели поэтому так себя ведёт? Ревнует? Бесится из-за Роара? А вообще знает? Ох, не дурак, понял уже наверное, что у них что-то есть, да и чего ей так вот рыдать? Или из-за своего страха брата потерять ничего не соображает?

Навстречу из комнаты, где был портал, вылетел Зеур. Всклокоченный и взвинченный. Ему тяжело давался каждый шаг, словно было что-то, что его изнутри изводило, но он словно и не заметил Хэлу, бредущую по коридору.

Шерга был на лестнице, она с таким трудом сдержалась от того, чтобы не погасить его огонь… она может гасить внутренний огонь?

Но вот знаешь, что можешь затушить горящую свечу или спичку? Знаешь… можешь… но проверить ведь нельзя.

Мужчина отшатнулся от неё, как от прокажённой.

Выбравшись с трудом на воздух и втянув его всей грудью, облегчения найти не получилось. Хэла добралась до каменной скамьи, одной из тех на которых совсем недавно лежал Тёрк и устало на неё опустилась. Хараги ощетинились и побоялись к ней подходить, забившись в самый