— Тео Мариэльд, я все сделал, как вы просили. Раз господин Юлиан здесь, принести сюда? — спросил он очень вежливо.

— Да.

Буквально через минуту слуга вместе с одним из воинов, припорошенные снегом и закутанные в плащи, занесли на руках двух человек. Те были лишь в легких одеждах, вероятно их вытащили прямиком из домов: мужчину и женщину, молодых, возраста Уильяма. Люди спали либо были под действием какого-то напитка. Их глаза были прикрыты, и глазные яблоки нервно двигались под веками.

В ужасе Уильям воззрился на этих людей, которых слуги положили к ногам господ, а после тихо удалились из комнаты.

— Их выкрали? — ошарашенно произнес он.

— Да, — улыбнулась Мариэльд и наклонилась.

Она, не вставая с кресла, подтянула мужчину к себе с такой легкостью, словно это был ребенок, а не крепкий человек на голову выше Мариэльд. Водрузив тело еще живого человека себе на колени, пожилая женщина стряхнула с груди мужчины снег, откинула назад за спину косы и, оскалившись, вцепилась в горло.

Спустя несколько мгновений она оторвалась ненадолго от тела, резко потемневшими глазами посмотрела на сына и указала свободной рукой на лежавшую у ног Уильяма девушку.

— Она вскоре очнется, поторопись! — После этих слов Мариэльд де Лилле Адан продолжила неторопливо и с наслаждением грызть шею мужчины, иногда отрываясь, чтобы облизать губы.

Юлиан подхватил девушку на руки, подтянул ее так же, как это сделала Мариэльд, и посмотрел на умиротворенное лицо спящей. Сначала тюремные заключенные, приговоренные к смерти, затем блудницы, а теперь невинные люди? Что же дальше будет?

Но шея так волнующе пульсировала, а девушка пахла так сладко: молодостью и свежестью, — что, погладив изнутри ломящие клыки, Уильям не выдержал, прокусил шею и принялся пить. Девушка дернулась, но так и не очнулась. Уилл прикрыл глаза, и перед ним пронеслась жизнь этой молодой швеи, рядом с которой лежал ее муж, уже почти осушенный.

Уильям не торопился и смаковал каждый глоток. С каждым разом его совесть звучала все тише и тише. И похоже, что теперь она окончательно замолчала.

— А быстро вы, госпожа, привыкли к тому, что питаться нужно не обычной едой, а… кхм… людьми? — наконец, когда иссушенные тела лежали на полу, Уильям вытер края губ пальцами и обратился к Мариэльд. Он старался не смотреть в сторону трупов.

Графиня весело улыбнулась, пригладила белоснежную косу и облокотилась о подлокотник кресла.

— Не так быстро, как хотелось, Юлиан, но все же привыкла, Юлиан. Что такое, Юлиан? — хитрая улыбка скользнула по губам Мариэльд, она всмотрелась в лицо сына и радостно кивнула. — Ммм, у тебя уже глаз не дергается. Привык, значит, к имени.

— Возможно… Я…

Но тут из коридора донеслись быстро приближающиеся шаги, и Уильям не успел договорить.

— Где она остановилась? — возмущенно произнес далекий, но удивительно знакомый голос.

Мариэльд повела плечами, выпрямила спину и усмехнулась. Она уже знала, кто сейчас будет врываться к ней в комнату. Через мгновение раздался очень требовательный стук.

— Входи, Горрон, — усмехнулась она, откинувшись на спинку кресла.

Дверь открылась, и на пороге возник припорошенный снегом Горрон де Донталь. Он окинул взглядом двух вампиров, лежащие на полу тела и поднял брови. Затем, пока Управитель ничего не увидел, он захлопнул за собой дверь и стряхнул с плеч снег.

— Сир’Ес Мариэльд, Юлиан, приветствую, — герцог снял капюшон и улыбнулся своей дежурной улыбкой. — Этот человек в коридоре заявил мне, что ты выкупила все комнаты.

— Да, выкупила, — ответила Мариэльд.

— Не буду спрашивать зачем, но нам теперь негде поселиться, — развел руками Горрон.

— Я тебя поняла, Горрон. Выбирайте любую свободную, — Графиня с улыбкой посмотрела на сына. — С тобой прибыл Филипп?

— Нет, он, увы, задержится из-за этой пустоголовой служанки на несколько дней, либо недель, — произнес герцог и увидел в глазах Уильяма хоть и скрываемое, но все же облегчение от того, что Горрон был один. — Как и некоторые другие Старейшины.

— Почему так долго?

— Из-за ее воровства всплыло наружу и еще кое-что. Так что скоро нас ждет еще один суд, связанный с Филиппом. Летэ разве не связывался с тобой?

Горрон скинул с себя плащ, под которым был обычный дорожный костюм, на вешалку.

— Лишь интересовался, — ответила Мариэльд, — Можем ли мы остаться с Юлианом еще на некоторое время. Я отказала, и он более ничего не говорил.

Горрон ощупал взглядом комнатку на этом бедном постоялом дворе и не нашел куда присесть, кроме как на кровать. Уильям уж было подорвался, чтобы уступить место, но Горрон, поблагодарив его кивком головы, отказался.

— Кьенс! — крикнула Мариэльд, и уже через мгновение слуга зашел в комнату, получил указ и вернулся с креслом.

Слуга вынес тела из комнаты, а Горрон водрузил кресло напротив Юлиана и Мариэльд и уселся в него.

— Надо же, как вышколены у вас слуги, — изумленно и с удовлетворением от скорости исполнения приказа произнес он.

— Так что произошло, господин Донталь? — встревоженно спросил Уильям.

Горрон закинул нога на ногу и растекся по креслу.

— Произошло следующее. Служанка Эметта, с которой мы все знакомы по воспоминаниям Уильяма… простите, Юлиана. Эта девушка оказалась весьма расчетливой и злопамятной натурой, а когда поняла, что Леонардо не станет Старейшиной, то решила покинуть семью Тастемара. Во время ужина она обчистила комнаты Филиппа и его детей, затем заглянула в соседние спальни барона Теората, герцогини Амелотты и Лагота. Причем перед тем как обчистить, она под благовидными предлогами обходила эти комнаты и узнавала у слуг, кто будет на ужине. Затем, посреди ночи, она попыталась покинуть замок через калитку, но была задержана.

— И из-за этого весь переполох? Обычная проворовавшаяся служанка? — подняла саркастически бровь Мариэльд и переглянулась с сыном.

— Если бы. Слушайте дальше. При ней помимо обычных драгоценностей были обнаружены различные бумаги: доверенности, закладные и прочее, что она выгребла из сумок Старейшин, посчитав, что это имеет ценность. И среди бумаг была найдена записка, оформленная аккуратным почерком на языке Хор'Аф, а потом с транскрипцией на Северном наречии. А в записке — слова обряда передачи дара.

Уильям нахмурился, не понимая, что здесь странного. Горрон де Донталь взглянул на него и улыбнулся.

— Старейшинам такая транскрипция ни к чему — мы и так знаем Хор'Аф. Это я для вас, Юлиан, объясняю. Но зачем она служанке? Ааа, поняли… Хорошо. В общем, Эметта скорее всего посчитала эту бумагу какой-нибудь ценностью и прихватила с собой. В Молчаливом замке служат отнюдь не дураки, поэтому Галфридус Жедрусзек сразу же понял, что к чему, и передал бумагу Летэ. Тот очень заинтересовался находкой и потребовал допросить служанку в присутствии Филиппа. Та, понимая, чем ей это все грозит, выдала владельца.