Кроме того, возросшая связанность имеет широкое и беспрецедентное воздействие на экономику.

Если вы рыбак в маленькой деревушке, скажем, в Китае, Индии или в Африке, то как вы выбираете, куда нести свой улов? Раньше люди просто шли наугад на базар и называли ту цену, на которую покупатели были готовы раскошелиться. Поскольку базары находились далеко один от другого и торговля везде шла примерно в одни и те же часы, невозможно было ходить с базара на базар в надежде продать рыбу подороже. Сегодня же можно обзвонить друзей и знакомых и выяснить, где каких цен можно ожидать. Если известно, что на одном рынке слишком много продавцов, а на другом — слишком мало, то продавец отправится туда, где недостаток рыбы. Меняет ли это что-то? Разумеется. Связанность — великий уравнитель. Роб Дженсен изучал ситуацию на рынках в Южной Индии до и после распространения сотовых телефонов{364}. До появления мобильной связи цены на сардину различались очень сильно: например, на одном базаре ее цена составляла 4 рупии за килограмм, а на другом, в той же области, в тот же день, сардина такого же качества стоила больше 10 рупий за килограмм. На одном базаре рыба начинала гнить, а на другом ее не хватало. Обычно разница в цене между разными рынками доходила до 8 рупий за килограмм. Когда же в те края пришла мобильная связь, эта разница упала до менее чем 2 рупий за килограмм.

Прогресс в технологиях, преображающий мир, в котором мы живем, — палка о двух концах{365}. Он привел к самому быстрому в истории снижению крайней бедности. Но он же привел к вытеснению рабочей силы и увеличению доходов высших образованных слоев, тем самым увеличив социальное неравенство. А еще изменения в технологиях позволяют людям завязывать и поддерживать связи на гораздо большем расстоянии, чем было возможно раньше, и проявлять все большую разборчивость при выборе друзей. Чтобы понять, как новые тенденции в развитии технологий воздействуют на наши сети, необходимо разобраться в том, как и почему образуются эти сети.

Попытка понять, как образуются сети, — это и было первое, что подсадило меня на изучение сетей. Почему мы в итоге занимаем разные места в сетях? «Правильные» ли сети мы образуем — то есть действительно лучшие для наших сообществ или для общества в целом?{366}

Мы уже обсудили некоторые важные аспекты формирования сетей — начиная с того, что центральность порождает центральность, до многих сил, которые подталкивают нас к созданию сетей с ярко выраженной гомофилией. Но есть и еще одна характерная особенность образования сетей, о которой важно помнить, чтобы ясно видеть последствия технологического воздействия на формирование сетей.

До сих пор, какую бы тему мы ни затрагивали, везде важную роль играли внешние факторы: будь то вакцинация, или финансовое заражение, или социальное обучение. Из-за внешних факторов изучение сетей становится и интересным, и важным. Поэтому неудивительно, что, пытаясь разобраться в том, как образуются сети, нужно обязательно обращать внимание на внешние факторы.

Многие из внешних факторов, играющих роль в формировании сетей, — положительные. Для начала приведу пример из личного опыта. Чтобы хотя бы частично оплачивать учебу в старших классах и колледже, я подрабатывал в разных местах. В основном речь шла о низкоквалифицированной работе — я потому за нее и брался, что она не требовала особых навыков и специального обучения. Например, я был складским рабочим в местном магазине, разгружал вагоны в пакгаузе, работал ночным сторожем при местной больнице, перекладывал бумажки в местном банке. Платили за все это обычно мало, и, уходя с работы, я чаще всего знал и умел не больше, чем в первый день на новом месте. Но летом перед выпускным курсом все переменилось. Один бывший коллега моего университетского наставника возглавлял исследовательскую группу при Чикагской товарной бирже — они изучали рынок срочных сделок. Так, по знакомству, благодаря связям моего наставника, я попал на собеседование и в итоге получил работу. Там не только лучше платили — я еще и узнал кучу всего полезного за кратчайшее время. Я своими глазами увидел, как работают, растут и меняются рынки, и понял, что бывает, когда они не оправдывают ожиданий, — и этот опыт сильно повлиял на мое решение стать экономистом. Это явилось чрезвычайно положительным внешним фактором: ведь именно дружба моего наставника с тем бывшим коллегой помогла мне получить ту работу — и не только.

А теперь давайте отмотаем время на много лет назад. Разве на решение моего будущего университетского наставника подружиться с тем человеком хоть как-то влияла возможность много лет спустя оказать мне такую услугу? Разумеется, нет.

Все дело в том, что наши отношения с разными людьми в итоге порождают информацию и возможности, которые могут принести пользу другим окружающим нас людям, однако эти положительные побочные последствия играют в лучшем случае незначительную роль в наших решениях, когда идет речь о завязывании и поддержании отношений. Как мы уже видели на примере социального обучения, чем более разнообразны и обширны наши связи, тем быстрее и эффективнее получают информацию наши сообщества. Однако, когда мы завязываем дружбу с кем-либо, мы совершенно об этом не думаем. Когда я еду на конференцию или читаю книгу, обычно я делаю это потому, что мне интересен сам предмет, я хочу больше узнать о нем, и вовсе необязательно при этом я предвижу, что когда-нибудь передам полученные знания кому-то еще. Если бы мы все завязывали новые отношения, держа в уме эту цель — улучшение коммуникаций и обмена знаниями в наших сообществах, — мы бы наверняка заводили больше знакомств.

Это пример более общего противоречия, существующего между индивидуальными стимулами, которые ведут к созданию связей, и благом всего общества. Именно это противоречие было предметом моего первого — совместно с экономистом Ашером Волинским — исследования сетей. Из-за бурных внешних факторов, действующих в сетевой среде, люди очень часто образуют далеко не идеальные сети: они не сознают полностью всех последствий возникающих отношений, и во многих случаях все без исключения выиграли бы, если бы сеть оказалась другой{367}.

Это относится не только к количеству отношений и взаимодействий между людьми, но и к их разнообразию. Люди, сопротивляющиеся тенденциям гомофилии, иногда помогают преодолевать некоторые барьеры и помехи, создаваемые ею, создаваемых ею. Они обогащают информационное пространство своего сообщества. Однако подобное «наведение мостов» и взаимодействие с людьми, которые сильно отличаются от нас, требуют значительных затрат времени и бывают непростыми, что и определяет общую тенденцию в формировании сетей. Когда от формирования большего количества связей возникают положительные внешние факторы, люди обычно вкладывают недостаточно сил в количество и разнообразие своих отношений. Если бы все мы устанавливали больше связей, причем более разнообразных, возрастало бы многообразие информации в нашем обществе и оживлялось бы ее распространение, и это приносило бы пользу нам всем{368}.