предположила, что изложение Бруно теории Коперника скрывало примирительное религиозное предложение от движения Генриха III. См. также: French Academies, pp. 225 ff.

294

Jewel, Works, III, p. 117.

295

Opere italiane, ed. G. Gentile, Bari, Laterza, 1925–1927, pp. 172–173; II, pp. 316–317.

296

Documenti della vita di Giordano Bruno, ed. V. Spampanato, 1933, p. 121. Полностью этот отрывок приведён в моей статье «The religious policy of Giordano Bruno» (pp. 204–205). Все эти соображения относительно миссии Бруно в Англии были позднее собраны мной, развёрнуты и пересмотрены в книге «Джордано Бруно и герметическая традиция».

В диалоге «О причине, начале и едином» (1584) Бруно говорит, что все добродетели – женского рода, например, «осторожность, справедливость, храбрость, умеренность, красота, величественность, достойность, божественность», и из этого возникает вопрос, возможно ли найти «мужчину, лучшего или хотя бы только подобного божественной Елизавете, царствующей в Англии?» (О причине, начале и едином. Пер. М. А. Дынника // Джордано Бруно. Диалоги. М., Госполитиздат, 1949. С. 195).

297

Opere italiane, I, p. 25. Цитата из «Медеи» Сенеки (строфы 329–331, пер. С. А. Ошерова). На этой странице Бруно сопоставляет себя, как открывателя новых миров в небесах, с мореплавателями той эпохи, открывавшими новые миры за океаном.

298

Пир на пепле. Пер. Я. Г. Емельянова // Джордано Бруно. Диалоги. М., 1949. С. 82. Такое прославление Елизаветы эмиссаром французской «политической» партии можно сравнить с восьмым гимном Астрее сэра Джона Дэвиса (op. cit., I, p. 136):

To All the Princes of Europe

Europe, the earth's sweet Paradise,

Let all thy kings that would be wise,

In politique deuotion;

Sayle hither to obserue her eyes,

And marke her heauenly motion.

Braue Princes of this ciuill age,

Enter into this pilgrimage;

This saint's tongue is an oracle,

Her eye hath made a Prince a page,

And works each day a miracle.

Raise but your lookes to her, and see

Euen the true beames of maiestie,

Great Princes, marke her duly;

If all the world you doe suruey,

No forehead spreades so bright a ray,

And notes a Prince so truly.

299

Там же. С этим отрывком можно сравнить слова Данте о расширении священной империи: «Ибо, хотя ей пришлось в результате перенесённых насилий ограничиться меньшим пространством, она, по неприкосновенному праву достигая повсюду волн Амфитриты, достойна того, чтобы окружить себя неприступным валом Океана» (Генриху VII, императору. Пер. И. Н. Голенищева-Кутузова // Данте Алигьери. Малые произведения. М., 1968. С. 375).

Теперь стало возможным распознать намёк на Елизавету в «Изгнании торжествующего зверя» Бруно.

Бруно предостерегает Деву от того, чтобы покидать зверей, Льва и Скорпиона, рядом с которыми она сейчас находится, и связываться с богами и героями, которые могут оказаться не столь склонны помогать ей как звери.

Здесь явно присутствует намёк на политические союзы. В какой-то мере расшифровать это помогло посвящение Елизавете из книги сэра Ричарда Баркли «Рассуждение о человеческом счастье» (R. Barckley, A Discourse of the Felicite of Man, London, 1598). Баркли напоминает, что говорил о Деве Фигул (см. выше на с. 105) и далее говорит: «Разве не может аллегорическая речь (прекрасная государыня) этого учёного человека быть точно и ярко применена к вашему величеству, которая есть … дева, истинно воплощающая Справедливость … у которой с одной стороны тот, кто более всего претендует на главенство, воплощающий Льва, с другой – тот, кто, взвешивая своё индейское золото, воплощает Весы». Похоже, Лев здесь означает французского короля, а Весы – испанского. Из этого, вероятно, можно заключить, что Лев, чью поддержку Бруно предлагает Деве, это король Франции. И, похоже, он пытается растопить холодность и одиночество Девы. Ср. также с упоминанием французского короля как льва, чья «щедрая и куртуазная любовь» согревает самые холодные части неба (Opere italiane, I, p. 14).

300

Agrippa D'Aubignе́, Œuvres complètes, ed. Rе́aume and Caussade, Paris, 1887, II, p. 326 (см. далее на с. 408).

Представление о том, что имперская идея даёт надежду на решение проблемы религиозного разобщения, похоже, присутствовало также и в гербе Карла V с двумя колоннами, о котором Рушелли говорит, что одно из его значений относится к «христианской монархии, или к объединению всех религий в одну» (Imprese illustri, p. 116).

301

Honorе́ d'Urfе́, L'Astrе́e, ed. H. Vaganay, Lyons, 1925–1928, I, p. 4.

Д'Юрфе преподносит свою Астрею «тому великому королю, достоинство и благоразумие которого низвели её с небес на землю для счастья рода людского».

302

С восшествием на престол Карла I суб-католический тренд, конечно, усиливается, и будет небезынтересно вспомнить, что его жена, дочь Генриха IV, привезла с собой к английскому двору французский неоплатонический культ, во многом обязанный своим появлением «Астрее» Оноре д'Юрфе. См.: G. F. Sensabaugh, ‘Love ethics in platonic court drama 1625–1642', Huntington Library Quarterly, 1937–1938, pp. 277–304.

303

Ф. Йейтс здесь говорит словами из комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь» (A Midsummer Night's Dream, II, 163–164): And the imperial votaress passed on, In maiden meditation, fancy-free. – Прим переводчика.

304

Пир. IV, v. С. 211.

305

Sir Philip Sidney, The Countesse of Pembroke's Arcadia, 1590 ed., Bk II, chap. 21 (ed. A. Feuillerat, Cambridge University Press, 1922, pp. 282 ff). В 1593 г. вышло исправленное издание этого сочинения. В более ранней версии романа, написанной в 1580 г. и известной как «Старая Аркадия», отсутствует описание турниров.

306

Arcadia, ed. cit., p. 283.

307

Ibid., ed. cit., pp. 284–285.

308

Ibid.

309

Ibid., p. 286.

310

Ibid.

311

Филисидом Сидни именуется в «Руинах времени» Спенсера, а также в стихотворении Лодовика Брискета из сборника элегий на смерть Сидни.

Д. Коулман