Курильницы с ладаном были обычными в храмовых ритуалах. Сжигание ароматического дерева использовалось либо для очищения, либо в порядке служения богам, которым нравились приятные запахи. Геродот утверждает, что более двух с половиной тонн франкского ладана ежегодно сжигали в храме Бела в Вавилоне. Но клинописные источники этого не подтверждают. В них сказано, что в культовых курильницах обычно использовалось ароматическое дерево, такое как кипарис и кедр, а не смолы, ввозимые из Южной Аравии, которые, собственно, и назывались «франкским ладаном».

Человек был создан, чтобы служить богам, и боги сами прописали ритуалы, церемонии и другие обязанности, которые должны были исполнять люди. В основном это происходило в храмах.

Великие храмовые комплексы в некоторых случаях были прослежены археологами до своих самых ранних начал. Ученые доказывали, что чаще всего первоначальный храм был очень скромным святилищем, а в своей итоговой форме комплекс занимал много акров и включал самые разные здания. Главной чертой каждого храма был зиккурат, ступенчатая башня из трех – семи ступеней, которая возвышалась над городом. Размеры зиккурата в разных городах варьировались, но в его основании всегда был квадрат до 90 квадратных метров, а вся конструкция была высотой до 15 метров[38]. На вершине всегда стоял маленький «верхний храм», возможно покрытый голубой глазурованной плиткой. Точное религиозное предназначение этих башен до сих пор обсуждается. С уверенностью можно сказать только, чем они не были. Они не были (по крайней мере, вначале) обсерваториями и не были гробницами царей. Зиккураты не имели ничего общего с египетскими пирамидами, и любое внешнее сходство между этими сооружениями случайно.

Зато идея, что зиккурат представлял космическую гору, как гробница не царя, а умирающего и возрождающегося бога, не может быть отвергнута с такой же уверенностью. Имеются существенные (но никоим образом не решающие) свидетельства в пользу этой теории. В частности, важно, что один и тот же термин, гигуну, применялся к зиккурату и некой конструкции на нижнем уровне. Было выдвинуто предположение, что гигуну относится к своего рода подземной погребальной камере, но это не было подтверждено и в настоящее время представляется маловероятным. Сильный аргумент против представления зиккурата гробницей умирающего и возрождающегося бога заключается в том, что не все боги, ассоциировавшиеся с зиккуратами, умирали и возрождались. Сегодня представляется сомнительным даже то, что Мардук и Таммуз, два божества в смерти и возрождении которых раньше никто не сомневался, считались умершими и воскресшими в официальной религии.

Некоторые ученые считают зиккурат троном божества, и указывают на такие источники, как Ис., 14: 13 в качестве параллели для этой концепции[39]. Также зиккурат считали огромным алтарем, приводя в подтверждение идеи то, что в Иез., 43: 13 – 17 описывается алтарь в форме миниатюрного зиккурата.

В наши дни чаще всего принимается теория В. Андре, хотя некоторые ученые во многих отношениях ее модифицировали. Андре указал, что в непосредственной связи с зиккуратом располагалось два храма: один на вершине, другой у подножия. «Верхний храм», по Андре, был собственно резиденцией божества, которое в нужное время спускалось в «нижний храм». Критики подчеркивают, что эта теория основывается на чисто архитектурных соображениях и не соответствует текстам, которые в некоторых случаях говорят именно о «нижнем храме» как резиденции божества. Некоторые ученые внесли изменения в теорию, посчитав «верхний храм» местом временного отдыха божества по пути между небесами и «нижним храмом». Ступени зиккурата тогда рассматриваются либо как средство для возвышения «верхнего храма», либо как своего рода лестница с земли в небеса. В связи с последней теорией можно вспомнить рассказ о Вавилонской башне, приведенный в Быт., 11: 3 – 5, которая, несомненно, имеет отношение к месопотамскому зиккурату, или упоминание в сне Иакова лестницы, «которая стоит на земле, а верх ее касается небес. Ангелы Божии восходят и нисходят по ней».

Х. Ленцен, ведущий авторитет в области зиккуратов, считает, что целиком принять теорию Андре сложно. Дело в том, что на ранних этапах развития месопотамской цивилизации, судя по всему, существовали только «верхние храмы» без нижних. Ленцен подчеркивает, что «верхний храм» был не просто местом отдыха божества, но там проводился весь культовый ритуал. В этом смысле зиккурат был действительно большим алтарем.

Внутри храма у подножия зиккурата находилась целла основного бога и несколько маленьких часовенок, посвященных связанным с ним божествам. Вокруг храма был большой двор, где собиралось население в дни празднований. Были специальные помещения для оборудования (одежда, музыкальные инструменты, инструменты и средства передвижения), которые использовались в культе. Также была храмовая библиотека гиргинакку. В основном это понятие ассоциировалось с храмом Набу, бога писцов. Существовали специальные помещения для жрецов и жриц, причем последние жили на участке, названном гагу, частью которого, судя по всему, был bit ashtammi (бордель). Были еще мастерские для ремесленников, а также собственный причал, склады и амбары для складирования урожая с храмовых земель и товаров, полученных посредством торговли.

Сам бог, представленный своим изображением или символом, стоял в длинных палатах – своего рода фокусной точке храма. Статуя могла стоять на возвышении, возможно в нише за занавесом, защищавшим божество от посторонних глаз. Главный вход в эту продолговатую целлу был или в короткой стене напротив божества, или в длинной, и тогда взгляд через открытую дверь не падал на божество. Разница связана с разным отношением к выставлению статуи напоказ. В царстве Мари, судя по всему, любой путник мог без особых церемоний зайти в храм и предложить свое приношение богу. Однако нет никаких свидетельств того, что столь же свободный доступ к богу был открыт в Вавилоне или Ассирии.

Божественный облик изготавливался из дерева и украшался металлом и драгоценными камнями, этот факт порицается в Ис., 44: 12 – 20. У вавилонян есть определенный момент в изготовлении идола, когда внутри его поселяется божество, и известен ритуал, который называется «открытие рта». Два сосуда святой воды приносились в мастерскую, и выполнялось предварительное «омывание рта» только что изготовленного идола. Потом жрец читал заклинания, одно из которых объявляло богу: «Отные ты отправишься к отцу своему Эа». Потом бога ночью несли к берегу реки, освещая ему путь факелами, и усаживали на тростниковую циновку лицом на восток. После приношений и возлияний, а также чтения новых заклинаний повторялись омывания рта. Затем бога поворачивали лицом на запад, и продолжались приношения, возлияния и заклинания, после чего выполнялись еще раз омывания рта. Утром после новых приношений и возлияний, каждое из которых, несомненно, делало совершенной с магической точки зрения какую-то часть статуи, приносили в жертву барана, а затем следовало заклинание «Святой образ, сделанный совершенным великим ритуалом». После этого жрец «открывал глаза бога», коснувшись их побегом магического дерева тамариск, и бога вели под сопровождение заклинаний «Нога, которая движется вперед» и «Когда он идет по улице» к храму. После соответствующих приношений у ворот бога вносили внутрь, в святыню, и помещали на трон. После четырнадцатого, и последнего, омывания рта вносились знаки божества и ночью помещались на него.