— А если я дам тебе такое снадобье, от которого ты уснешь и во сне к тебе вернется молодость и красота?

— О, моя любезная, подари мне хотя бы малую частицу твоей красоты и молодости, и я стану прекраснее полной луны.

— Ступай, Намуна, и ни о чем не беспокойся: ты любишь пошутить, так вот я хочу, чтобы отныне ты радовала всех своим смехом. У тебя будут ямочки на щеках, тонкая талия и очаровательные ножки.

— Благодарствую, моя госпожа.

Ильсетильсона отослала няньку, ужин подошел к концу, и царица вернулась в Джиннистан.

Симустафа появился во дворце, когда халиф уже лег спать. Дабы не тревожить его, решили отложить хорошие новости на завтра. Но в покоях царевича всё пришло в движение, евнухи разбудили рабов, те заставили Намуну рассказать им обо всем, что она видела, и каждый приходил в восторг. Радость была столь велика, что маленький немой вдруг обрел дар речи.

Как только халиф открыл глаза, Симустафа был уже у его ног. Они нежно обнялись, и Харун приказал немедленно передать Зобеиде новость, от которой зависели и покой ее, и счастье.

Вскоре муэдзины поднялись на минареты и призвали народ в мечети{188}. Следовало возблагодарить Аллаха всемогущего и его Великого Пророка, ибо земля мусульманская вновь обрела того, кому обязана была своим блеском.

Снижение податей, раздача милостыни, освобождение заключенных из тюрем, гром оркестров и военные парады послужили свидетельством счастья повелителя и принесли новые радости народу, который вновь обрел своего героя.

Индийский царевич поведал родным о злоключении, унесшем его далеко от Багдада. Признав вину свою в том, что пренебрег помощью волшебных средств, коими снабдили его царица джиннов и персидский мудрец, он рассказал также о том, как благодетельная Сетель Педур Джинатиль выручила его из беды, причиною которой была его собственная неосмотрительность, и так долго с жаром расписывал подробности своего спасения, что Зобеида опять встревожилась.

Улучив удобный момент, она сказала дочери:

— Неужели тебя не беспокоит привязанность Звезды Семи Морей к твоему мужу и чрезмерная признательность, которой он проникся к ней?

— Меня? Что же, матушка, — искренне удивилась Ильсетильсона, — по-твоему, я должна ревновать к милостям, коими осыпает нас царица джиннов? Ах, да если бы, не будучи всесильной и доброй, она просто оценила достоинства Симустафы, то уже сделалась бы кумиром сердца моего. Будь на небе звезда, которая полюбила бы моего мужа за его очарование и добродетель, и она стала бы моим солнцем!

«Или любовь странным образом влияет на мою дочь, — рассудила Зобеида, — или она пошла в отца своего, а не в меня, потому как я на ее месте такого бы не потерпела!»

Харун с большим вниманием выслушал рассказ о последних приключениях Симустафы и попросил его еще раз поведать о тех событиях, что им предшествовали, начиная с женитьбы на царевне, а потом приказал всё записать и положить в архив.

Индийский царевич вернулся к своим обязанностям личного советника халифа и члена дивана. За повседневными делами он по-прежнему не забывал о визитах к любезной царице джиннов, кои всегда доставляли ему и его жене особое удовольствие. Сетель Педур Джинатиль навещала прекрасную чету по ночам и беспрестанно искала способы доставить им новую радость. Однажды она пожелала, чтобы Ильсетильсона провела несколько дней в ее дворце, и халиф с удовольствием дал на то свое высочайшее дозволение.

Однако Харуну не хотелось, чтобы его дочь, облагодетельствованная щедротами царицы джиннов, явилась к той с пустыми руками. Кроме того, он не желал, чтобы царевна исчезла из своих покоев каким-то волшебным образом, ибо это могло бы смутить народ и открыть подданным глаза на то, чего им лучше не знать. Халиф приказал распахнуть сокровищницу для Симустафы и сделать все необходимые приготовления к отъезду Ильсетильсоны, которая якобы отправляется в загородный дворец Кассер-иль-Араис, расположенный в трех днях пути от столицы.

Кассер-иль-Араис — великолепный дворец на берегу реки Аджала, величественное здание, первый камень которого заложил сам пророк Мухаммад{189}. На фасаде его, обращенном к садам, сверкают триста шестьдесят пять окон, стены его выложены алебастром и восточным мрамором и увенчаны гирляндами из самых ценных пород яшмы. Двери из алоэ и сандала вращаются на золотых петлях, полы выстелены паркетом, а роскошные покои обшиты розовым деревом, щедро украшенным рубинами, изумрудами и топазами, и обставлены несравненной мебелью. Мухаммад начал и закончил здание по случаю свадьбы его дочери Фатимы с Умаром-Илалабом{190}. В последние дни своего пребывания на земле Пророк часто проводил время в этом дворце, дабы получить от ангела Джабраила вдохновение свыше, и до сих пор перо, которым он написал двенадцать заключительных глав Корана{191}, хранится там в ларце из горного хрусталя, усыпанного адамантами.

Сад, который примыкал ко дворцу, красотою своею превосходил всё, что создано на земле руками человеческими. В этом благословенном уголке отдохновения воздух был всегда чист, а небо никогда не затягивалось облаками.

Его вечно молодые деревья никогда не портили ни мхи, ни лишайники, а омела{192} не отнимала у их стволов жизненных соков; листья, цветы и плоды вечно украшали ветви, не увядая и не опадая.

Чашечки цветов непрестанно источали тонкие запахи и наполняли воздух благоуханием, и никогда их не тревожили ни вредные насекомые, ни ядовитые змеи. Живительные источники орошали землю и поддерживали ее плодородие.

Птицы самых ярких оперений оглашали волшебный сад чарующими трелями. И, наконец, самым удивительным было то, что чудеса менялись каждый день, хотя и сад, и дворец, и всё, что в них находилось, оставалось прежним.

Вход в этот райский уголок был разрешен только прямым потомкам Мухаммада и его семьи{193}, и если бы в него проник неверный, он увидел бы лишь устрашающую пустыню, а рычание диких зверей заставило бы его отступить назад.

Вот куда должны были отправиться Симустафа и его жена. Оттуда они могли бы свободно перенестись в Джиннистан, тогда как все будут полагать, что они пребывают в саду Кассер-иль-Араиса, наслаждаются его красотами, пьют нектар и вкушают амброзию{194}.

Тем временем Сетель Педур Джинатиль занималась приготовлениями к их приему и думала, как бы Бахлисбул не нарушил счастливые мгновения, которыми она хочет побаловать своих дорогих гостей. Царица это чудовище низвергла и отправила в самые отдаленные земли Верхнего Египта, но не смогла полностью лишить могущества. Он был царской крови и, где бы ни находился,