— Мы сбегаем за Ивой.

Алоша чуть качнула головой.

— Ступай. Уводи отсюда детей, — велела она. — В замке небезопасно. Ступай. — Она уронила голову на кровать и закрыла глаза. Грудь ее вздымалась и опадала в такт неглубокому прерывистому дыханию.

Я выпрямилась, дрожа всем телом. Я знала: Алоша права. Король, наследный принц, теперь вот принцесса. Чаща намерена убить их всех, всех Алошиных благих королей, и уничтожить польнийских магов заодно с ними. Я окинула взглядом мертвых солдат в роских одеждах. Марек снова обвинит Росию: чего от него, в сущности, и хотят. Он возложит на чело корону и выступит на восток, а когда он загубит армию, пытаясь перебить как можно больше росцсв, Чаща пожрет и его. Страна останется лежать в дымящихся развалинах, и династия прервется.

Я снова была в Чаще, под сенью ветвей, и ощущала на себе чью-то холодную ненависть. В комнате ненадолго повисла тишина — это Чаща просто переводит дух. Каменные стены и солнечный свет ничего не значат. Чаща не спускает с нас глаз. Чаща — здесь.

Мы завернулись в изодранные плащи, снятые с мертвых стражников, и кинулись бежать со всех ног. От наших подолов по полу тянулся кровавый след. Я убрала Алошин меч обратно в его странное хранилище: заклинание «хатол» открывало в мире что-то вроде кармана. Кася несла на руках девочку; я вела Сташека за руку. Мы спустились по башенной лестнице, миновали площадку, где двое встречных оглядели нас, озадаченно хмурясь; торопливо преодолели еще один пролет и вышли в узкий коридор, ведущий в кухни. По коридору туда-сюда бегали слуги. Сташек попытался вырвать руку.

— Я хочу к папе! — дрожащим голосом потребовал он. — Я хочу к дяде Мареку! Куда мы идем?

Вот бы знать! Я просто бежала куда глаза глядят — лишь бы убраться подальше от замка. Чаща разбросала вокруг нас слишком много семян; они долго таились в земле под паром, а теперь вот все разом проросли и уже плодоносят. Пока в королевском замке живет порча, от опасности не укрыться нигде. Принцесса собиралась отвезти детей к своим родителям в Гидну, город на северном море. «Океан порче враждебен», — говорила Алоша. Но и в Гидне растут деревья, и Чаща станет преследовать детей даже на побережье.

— В башню, — решила я. Ничего подобного я говорить не собиралась, слова сами из меня вырвались, как Сташеков крик. Безмолвное спокойствие Саркановой библиотеки, слабый пряно-серный запах его лаборатории, тесные, узкие коридоры, четкие контуры и пустота — как же мне туда захотелось! Высокая одинокая башня стоит на фоне гор. Жуткой Чаще там зацепиться не за что. — Мы едем в Драконову башню.

Кое-кто из слуг замедлял шаг и приглядывался к нам. На лестнице позади нас послышались шаги. Кто-то властно окликнул:

— Эй, вы там!

— Держись за меня, — шепнула я Касе. Я коснулась ладонью замковой стены, зашептала заклинание — и провела нас насквозь, прямо в огороды. Одинокий садовник, стоя на коленях в земле, изумленно вытаращился на нас. Я мчалась вдоль рядов бобовых стеблей, Сташек с широко раскрытыми глазами бежал рядом — наш страх передался и ему. Кася поспешала следом. Мы добрались до внешней массивной кирпичной стены и прошли сквозь нее. Позади нас в замке колокола зазвонили тревогу; мы, спотыкаясь и поднимая тучу пыли, скатились по крутой осыпи к протекающему внизу Вандалусу.

Здесь, под замком, река была глубока и быстра; оставляя город позади, она стремительно несла свои воды на восток. Высоко в небе крикнула какая-то хищная птица — над башнями описывал широкие круги сокол: уж не Солья ли нас высматривает? Я нарвала охапку прибрежных тростников — руками, без всяких заклинаний и заговоров; все нужные слова разом вылетели из головы. Я вытянула из плаща нитку и скрепила пучок с обоих концов. Бросила вязанку на берег, так, чтобы она оказалась наполовину в воде, и швырнула в нее магией. Ворох тростника превратился в длинную легкую лодочку; мы торопливо влезли внутрь — а в следующий миг река уже сдвинула ее с места и потащила за собою, стремительно повлекла по течению, швыряя от камня к камню. Позади нас раздались крики, на высоких внешних стенах замка появилась стража.

— Ложитесь! — крикнула Кася, повалила детей на дно лодки и закрыла своим телом. На нас посыпался град стрел. Одна ударила Касю в спину, разодрав плащ. Другая упала совсем рядом со мной и, вибрируя, воткнулась в борт лодки. Я ободрала с древка перья и кинула их в воздух над нами. Перья вспомнили, чем некогда были, и превратились в некое подобие птиц — закружились и запели, и облако это на несколько мгновений заслонило нас от чужих глаз. Покрепче вцепившись в борта лодки, я призвала Ягино убыстряющее заклинание.

И лодка полетела вперед. Резкий рывок — и город с замком остались далеко позади, расплылись неясной кляксой, превратились в детскую игрушку, а секунду спустя и вовсе исчезли за поворотом. Еще рывок, и еще — и мы с размаху налетели на пустынный берег. Моя тростниковая лодочка под нами рассыпалась, и мы все оказались в воде.

Я чуть не потонула. Одежда намокла и тянула меня на глубину, в илистую воду; где-то надо мною маячило размазанное пятно света. Рядом раздувалось облако Касиных юбок. Молотя руками-ногами, я вынырнула на поверхность, слепо нашаривая опору. Мне навстречу протянулась детская ладошка — и Сташек положил мою руку на древесный корень. Я ухватилась за него, откашлялась, кое-как нащупала ногами дно.

— Нешка! — звала Кася, держа на руках Маришу.

Мы вскарабкались по топкому слякотному берегу; с каждым шагом Касины ноги глубоко увязали в земле, буравя ямы, которые медленно заполнялись водой. Я обессиленно рухнула на грязную траву, дрожа всем телом: это пульсировала магия, стремясь безудержно излиться из меня во всех направлениях. Слишком уж быстро все произошло. Сердце мое неистово колотилось, я все еще была там, под дождем стрел, в утлой лодчонке, а не на тихом безлюдном речном берегу, где по воде расходилась поднятая нами зыбь и прыгали водомерки. По юбке моей расползались грязные пятна. Я слишком долго пробыла в замке, среди людей и каменных стен. Берег реки вдруг показался мне словно ненастоящим.

Сташек плюхнулся на землю рядом со мной: его маленькое личико казалось не по-детски серьезным и озадаченным. Мариша подобралась поближе и прижалась к брату. Сташек обнял сестру за плечи. Кася присела с другой стороны. Я бы охотно прилегла в траву и проспала целый день, а то и неделю. Но Марек знает, куда мы направились. Солья пошлет соглядатаев вниз по реке искать нас. Отдыхать не время.

Я вылепила из приречной грязи две грубые фигурки волов, вдохнула в них немножечко жизни, а из прутиков соорудила телегу. Мы еще и часа не проехали, как Кася, оглянувшись назад, предостерегающе окликнула «Нешка!» — и я поспешно свернула с тракта под купу деревьев. Позади на дороге заклубилось облачко пыли. Я натянула вожжи; волы тяжело шагнули раз, другой — и послушно встали. Мы все затаили дыхание. Облако неестественно быстро росло, надвигалось все ближе и ближе, и вот уже мимо пронесся небольшой отряд всадников в алых плащах, с арбалетами и мечами наголо. На плотно утоптанной дороге конские копыта, подбитые сталью, высекали магические искры и звенели как колокольцы. И эти подковы тоже работа Алоши, ныне обращенная на службу Чаще. Я дождалась, чтобы облако пыли скрылось из виду впереди, и снова выехала на дорогу.