Подчеркивая тяжесть положения, Сталин признавал в этом приказе: «Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется в глубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население.{586}» Убежденный, что «некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что мы можем и дальше отступать на восток, так как у нас много территории, много земли, много населения, и что хлеба у нас всегда будет в избытке», Сталин винил ведущих подобные разговоры в стремлении «оправдать свое позорное поведение на фронтах». Но, добавлял он, «такие разговоры являются насквозь фальшивыми и лживыми, выгодными лишь нашим врагам.{587}»

Поэтому, провозглашал он, «надо в корне пресекать разговоры о том, что мы имеем возможность без конца отступать, что у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке» — потому что «такие разговоры являются лживыми и вредными, они ослабляют нас и усиливают врага, ибо если не прекратим отступление, останемся без хлеба, без топлива, без металла, без сырья, без фабрик и заводов, без железных дорог». Приходя на основании вышеизложенного к выводу, что «пора кончить отступление», Сталин провозглашал лозунг «Ни шагу назад» и объявлял: «Надоупорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности{588}».

Вскрывая самую суть проблемы, Сталин спрашивал: «Чего же у нас не хватает?» — и риторически отвечал: «Не хватает порядка и дисциплины в ротах, батальонах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять нашу Родину». И потому, раз «нельзя терпеть дальше командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции» и «нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу», то эти «паникеры и трусы должны истребляться на месте{589}».

Объявляя, что «командиры роты, батальона, полка, дивизии, соответствующие комиссары и политработники, отступающие с боевой позиции без приказа свыше, являются предателями Родины», с которыми и поступать надо «как с предателями Родины», Сталин потребовал от всех командиров и комиссаров принять серию строжайших мер для восстановления «железной дисциплины» в рядах Красной Армии, так как сделать это — значит «отстоять нашу землю, спасти Родину, истребить и победить ненавистного врага»...{590}

Переходя к конкретике, Сталин приказал всем командующим фронтами, армиями, корпусами и дивизиями «безусловно ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток, что от такого отступления не будет якобы вреда» и «снимать с поста и направлять в Ставку [или в командование фронта] для привлечения военному суду командующих армиями [корпусами, дивизиями, полками и батальонами], допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций, без приказа командования фронта{591}».

Кроме того, Сталин приказал создать во всех действующих фронтах и армиях Красной Армии новое поколение штрафных батальонов и так называемые заградительные отряды, первые — «чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной», а последние — чтобы «в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов». Конкретнее, Сталин приказал фронтам «сформировать в пределах фронта от одного до трех (смотря по обстановке) штрафных батальона (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости и поставить их на более трудные участки фронта», а армиям — «сформировать в пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости и поставить их на трудные участки армии{592}».

Через три дня после издания Приказа № 227 Сталин приказал 1 августа командующим Московским, Приволжским и Сталинградским военными округами и НКВД начать формирование штрафных батальонов в виде «штурмовых стрелковых батальонов». Каждый из них должен был иметь численность в 929 человек и состоять из бывших представителей командно-начальствующего состава (от командира роты и выше), отбывающих заключение в специальных лагерях НКВД[240]. Сталин приказал использовать их «на наиболее активных участках фронта», где у них будет возможность «с оружием в руках доказать свою преданность Родине». Как недавно заметил один российский историк, «выбравшись из спецлагерей, бывшие командиры были безмерно счастливы, что наконец-то попадут на фронт», поскольку «они знали, что большинство из них сложат свои головы, но эта смерть давала им надежду освободить себя и свою семью от бесчестья и кары, которые грозили им за пребывание в плену или в окружении{593}».

Вслед за первоначальными сталинскими приказами о службе в штрафных частях НКО 28 сентября издал не предназначенный для открытой публикации приказ, официально создающий во всех действующих армиях штрафные батальоны и роты. Кроме того, было издано три официальных штата, подробно расписывающие их точный состав{594}. Согласно этим инструкциям, которые определяли их цель, подчиненность и применение, эти штрафные подразделения должны были «дать возможность лицам среднего и старшего командного, политического и начальствующего состава, провинившимся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, кровью искупить свои преступления перед Родиной отважной борьбой с врагом на более трудном участке боевых действий.{595}» Под прямым надзором своих военных советов фронты должны были сформировать от одного до трех штрафных батальонов, а армии — пять-десять штрафных рот, первые придавались подчиненным стрелковым дивизиям, а последние — стрелковым полкам.