– Выбор невелик… – Молот втянул ноздрями воздух, белея лицом. И он все ж таки не несгибаемый, и он может подломаться. – Но у вас он есть.

– Какой? – краснодарец покосился на него. – Ты о чем?

– Ждать, пока сюда доберутся. Или ждать следующего поворота, когда пулеметы снова заработают. Или прыгать и свернуть шею на такой скорости. Или пойти со мной. У меня выбор один.

Морхольд кивнул. Выбор великана как на ладони. Отступать он не станет.

– Я выверну их наизнанку, словно кишки перед тем, как вымыть и превратить в оболочку для колбасы… – Молот огляделся. – Они уже идут.

Он наклонился над нишей под верстаком. Довольно крякнул, вытаскивая что-то тяжелое. Дощатый большой ящик, оббитый стальными полосами и закрытый на простые замки с петлями. Оторвал замки и скрипнул петлями крышки.

Морхольд внимательно посмотрел на нахмурившегося великана, держащего в руках две кирки. И что-то начал понимать. Жуть настороженно присвистнула.

– Все хорошо, малышка, – Морхольд погладил ее, – скоро пойдем дальше.

Молот подошел к Дочери Зимы, постоял, посопел.

– Вы чего, мужики? – краснодарец непонимающе смотрел то на одного, то на другого.

– Стрелять из пулемета умеешь? – Морхольд указал на башенку с ПКТ.

– Ну?

– Стрелять будешь ты, – возразил Молот. – У тебя хорошо получается.

– Нет, – Морхольд мотнул головой, – я пойду с тобой. До первого вагона. Иначе ничего у тебя не получится.

– Нет. – Молот засопел. – Ты сядешь за пулемет. Прикроешь меня, а потом вы отцепитесь. Им станет не до вас. Но обязательно прикрой меня. Тогда мы полностью в расчете.

Морхольд не стал спорить. Бесполезно и глупо.

– Посмотри крепление и приготовься отцепить таратайку, – он посмотрел на краснодарца. – Тебя как зовут?

– Вася.

– А меня Морхольд.

Он поднялся в седло стрелка. Прилип к прицелу, стараясь не шевельнуть пулемет. КПВТ был в начале состава, на ближайшем вагоне такой же ПКТ, хоть что-то. Но не стоит будить зверя в стрелке, что сейчас наверняка не тратит патроны только из-за бесполезности стрельбы. Куда стрелять? В сталь моториссы, которую семерка не пробьет?

– Морхольд, – Молот протопал назад, повернул голову.

– Да?

– Не подведи меня. С того света достану.

– Кто бы сомневался.

Молот достал из того же ящика топор, сунул за пояс своего зипуна. Снял со станка ПК, повесил за спину и подошел к краю моториссы. С обеими кирками в руках. Перепрыгнул на выступающую крохотную площадку их недавней тюрьмы.

– Что? – Василий открыл рот, тут же поперхнувшись холодным воздухом и пригоршней снега. Ветер выл и ярился. Бил по глазам, вышибал дыхание.

Краснодарец высунулся за перила, пригляделся и зажестикулировал, показывая в темноту. Морхольд, сидя в башенке, понимающе кивнул. Приближался ещё один поворот, подсвеченный луной.

Звонко лопнул металл. Морхольд вздохнул, даже не удивляясь увиденному. Молот угадал со стороной рефрижератора. На повороте его никто не заметит.

Великан, взмахнув левой рукой, вбил в стенку вагона вторую кирку. Ухватился за нее правой, свободной ручищей, выдернул первую и пропал из виду. Следующий удар донесся уже приглушенный воем ветра. Четвертый и пятый они тоже услышали, а потом оставалось только догадываться – идет великан дальше или нет.

Поворот приближался. Морхольд, щурясь, на всякий случай протянул ленту, взвел ПКТ, взялся за кустарные ручки, делающие его похожим на старый добрый «Максим». Приклад с рукоятью был бы удобнее. Ну, что есть, то есть.

Поезд начал сбрасывать скорость. Морхольд свистнул Васе, показав ему кулак. Тот понимающе кивнул, мол, и не думаю удирать. И правильно. Потому как Морхольд удрать бы ему не дал. Слово надо держать. Даже если даешь его врагу. Хотя, если даешь врагу, тут вопрос. Но обещание, данное Молоту, он сдержит. И не даст удрать Васе. Так как потом придется выбираться.

* * *

Хрясь… кирка воткнулась в металл. Хрясь – вторая тоже проткнула стенку. По чуть-чуть, тяжело дыша, вперед и вперед. Молот, вися над летящей жесткой землей, двигался дальше.

Вбить первую, вцепиться и повиснуть на ней, вбить вторую, повиснуть, снова вколотить первую и снова и снова. Тело хрустело и кричало болью в новой ране и в недавних, только-только затянувшихся. Раскорячившись огромным жуком, Молот полз к краю рефрижератора. Ветер выл, швырял в лицо крупу. Если бы не старые сварочные очки, он мог бы и сорваться, постоянно щурясь. А так… а так можно двигаться дальше.

В жизни все просто. И сама жизнь, и ее окончание, смерть. Старая тетушка с косой, стоящая за спиной с самого рождения. Вот только сдаваться просто так он и не думал. А очень сильно хотел подарить ее благосклонность другим. Забрать с десяток жизней в обмен на недавно умершую странную девушку, с которой могло ничего и не выйти. Но это была его женщина.

Хрясь… хрясь… край вагона-рефрижератора становился все ближе. И он выгибался, поворот близко. На его счастье – правый поворот.

Осталось немного, когда с головы состава прилетел грохот. По оставленному должнику открыли огонь. Хотя скорость приличная и попасть при такой тряске сложно. Если Морхольд все еще там.

Молот усмехнулся, скалясь, по-волчьи. Должник не ушел: с моториссы застучал ПКТ. И если он все правильно понял, если услышал все верно, Морхольд палил по показавшемуся вагону, тому самому, куда шел Молот. Сдержал слово человек, сдержал.

Мама учила его и основам психологии. Простым, нужным, житейским. Стыд и желание искупить вину всегда действуют на таких, как Морхольд. Рыцарей без страха и упрека, прячущихся за ватной броней напускной суровости и жесткости. Слово есть слово.

Последний удар – и он повис практически у самого угла, потихоньку начавшего забирать влево, поворот состав почти прошел. И если на площадке перед бронированной дверью кто-то стоит, а в этом Молот не сомневался, стоит прыгать.

Левой рукой перехватил первую кирку и свободной рукой вытянул из-за пояса топор. Двигаться надо рывком, одним-единственным. Другого шанса не выпадет.

На площадку, окруженную полукругом перил, выбрались трое. Четвертый топтался в тамбуре, держа наготове РПГ. Мало ли, кто его знает, что случилось в вагоне с пленными? Моториссу жечь командир не хотел, но все же велел взять гранатомет. Пулеметная башня – это не шутка.

Когда с моториссы в них полетели пули, пригнулись все, даже четвертый. Хотя ему переживать не стоило вообще. Повезло, ПКТ чуть не доставал вниз, не хватало угла. А потом по нему вдарили с КПВТ уже почти прицельно, и тот замолчал. Повезло… ненадолго. Уловить прыжок никто не успел.

Огромное темное пятно возникло с левой стороны рефрижератора, мелькнуло в воздухе и приземлилось точно на перильца. Четвертый погиб первым, когда прямо в голову, пробив сталь каски, воткнулась кирка. Падая назад, он заклинил обе двери, ведущие внутрь броневагона. Это решило все.