Семеныч умолк. Она нахмурилась.

– Я дойду до гавани. Ты все равно не знаешь ни английского, ни турецкого. А ты с ним посиди, – предложила Она.

– Давай, чего уж. Иди, – подтвердил Семеныч. – Иди. Мне только в полицию не хватало попасть и объяснять свое присутствие на яхте с мертвым ее владельцем. Супервыходные. Приехал подписать документы, а тут ты со всякой ирреальной ерундой, как обычно. Волшебство, действительно.

Он на секунду замолчал. Посмотрел на Нее, на лежащего мужчину.

– Как здорово, что я приехал, – передразнил Семеныч Ее слова. – Думаю, ты связалась тут с какой-нибудь бандой, и утром они его убили. А ты должна была нечаянно обнаружить тело и заявить в полицию. А тут я. Кстати. И мы идем гулять по гавани. Романтическая прогулка.

– Семеныч! – топнула Она ногой.

– Растопалась. Давай топай в свою гавань.

– Иди сам! – вспылила Она. – Я могу остаться с… С этим.

– Какая любезность с твоей стороны, – сыронизировал Семеныч. – Привести к трупу. Ты как все это делаешь, никак в толк не возьму?

– Я – бегом, хорошо? – не стала Она ввязываться в дискуссию.

– Нам, – Семеныч кивнул на тело, – больше некуда спешить. Можешь не торопиться. Мы посидим. Полежим. Подождем.

Она убежала.

Семеныч опустился на пол рядом с мужчиной:

– Что, друг, все закончилось для тебя? А я вот подзастрял тут. Никак не выберусь, и что делать, не знаю. Ничего не понимаю в этой жизни. Как марионетка живу. Вырос, отучился, женился, на работу хожу. Буду когда-нибудь также лежать, как ты. Приедут, в мешок погрузят, и все. Зачем жил – непонятно. Тебе-то, наверное, уже хорошо сейчас. Ты свободен. А может, в новое тело уже брошен, и растешь сейчас в чьей-нибудь утробе – и скоро начнется все сначала.

Семеныч захотел выпить воды, но решил поменьше прикасаться к предметам на яхте. Просмотры криминальных фильмов давали стойкое представление о последствиях: следы отпечатков пальцев, допросы, следственный изолятор…

– Утром Она искала проход и лестницу, которых не было. Потом я воочию видел призрак человека. И Ее видел. Не Ее, потому что Она сама была в своем номере, а Ее призрак!!! – Семеныч выдохнул. – Кто-нибудь когда-нибудь сможет дать всему этому объяснение? Интересно, зачем Она так сюда стремилась? «На яхту надо, на яхту», – ты что-то говорил Ей? Знаешь, что последнее Она сказала, вбегая в каюту? Про тебя? «Жизненный»! Почему она так сказала?

«Несчастные два дня…» – вдруг вспомнил Семеныч обрывок Ее фразы. Сердце его тревожно застучало. И снова он обратился к неподвижному затылку мужчины:

– Сколько раз я зарекался расстаться с Ней!

По скрипучему мостику послышался звук легких шагов. Она, запыхавшись, влетела в каюту.

– Все. Как смогла, изъяснилась. Вызвали, кого надо. Ты с кем разговаривал?

– С ним, – мотнул головой Семеныч.

– Они знают эту яхту. В этой гавани она не стоит. Владелец – он. Богатый. У него где-то в городе своя вилла у моря, или как тут называются большие дома? Там у него свой причал. И у него не одна яхта. Они не знают, давно ли стоит эта яхта тут, у берега.

– Ммм, – промычал Семеныч.

Она опустилась перед ним. Накрыла ладонями его руки, которые лежали на приподнятых коленях.

– Мне нужно тебе кое-что рассказать.

– Я весь внимание, – Семеныч притворно сосредоточенно уставился на Нее. – Что еще?

– Без смеха!!!

– Ну что ты, как можно? – Семеныч поймал себя на мысли, что в данный момент его удивить чем-либо будет просто невозможно.

– Пока тебя не было. А лучше сказать, пока ты в Индии пробовал отыскать в себе или вне себя что-то божественное, я познакомилась с ним – владельцем яхты. Он прокатил меня вечером на яхте. Но не это важно. Мы из моря выловили человека.

Семеныч выразительно хмыкнул.

– Это тоже не важно. Это был твой двойник!!! – на этих словах ухмылка с губ Семеныча слетела. Он тут же вспомнил утро в номере инженера. – Внешностью, мимикой, голосом, телосложением, движениями. Я была у него в номере. Но к его номеру был проход в конце коридора и лестница, а сейчас нет. Я хотела, чтобы владелец яхты увидел тебя и подтвердил, что это все правда. Здесь, в отеле находился почти ты. Его зовут Доместик Год. Но самое странное, что он заявил, что это мы с тобой его придумали.

Семеныч настойчиво пытался осознать то, что Она говорит. Но чем больше Она выкладывала информации, чем меньше у Семеныча оставалось понимания. Ему на самом деле показалось, что его разум стремительно уменьшается или перестает функционировать.

– Он ночью убил Ребенка. Да, да! И Ребенок все время был здесь. Нарядился в арабскую одежду, с головы до ног закрытую, и был рядом. И Доместик был рядом. Это было жутко. Твой двойник, Доместик. Он открыл небеса, и оттуда полилось что-то липкое, полупрозрачное, но черное, на волка похожее. А Ребенок стоял на земле. У него окаменели ноги, а его тело втягивалось в распоротое небо. И, когда чернота упала наземь, Ребенок исчез. А потом, как птица, с земли поднялось черное гигантское облако. И небо закрылось. Этот Доместик… Он словно бог. Но я не понимаю, куда мог подеваться проход в его номер?!

– Мне покурить надо, – Семеныч поднялся.

– Ты понял меня? – спросила Она. – Что я рассказала, понял?

– Услышал, – оборвал Ее Семеныч.

– Давай сначала. Вечером я познакоми…

– Я тебя очень прошу, замолчи. Просто замолчи, – опять прервал Ее Семеныч. – Мне покурить надо. В тишине. У меня от тебя крыша съезжает.

Семеныч, доставая сигареты из кармана, вышел из каюты. Она, вздохнув, побрела следом, раздумывая про себя, что надо было бы сначала составить упорядоченный и связный рассказ, а потом предъявлять его Семенычу.

«Я бы и сама ничего не поняла из того, что я наговорила. И у меня нет доказательств. Стена в коридоре вместо лестницы. Ребенка нет. И этот помер невовремя. Хотя, Ленка видела Доместика! Она может подтвердить. Нет. Что она подтвердит? Что видела похожего на Семеныча мужчину? Но она могла и не обратить на это внимания спросонья», – Она облокотилась на перила, стоя рядом с Семенычем. Он молча курил и смотрел на воду.

К яхте по берегу приближалось несколько человек в полицейской форме. Поверх темных курток на них были бронежилеты, на головах – черные береты. Двое мужчин были в штатском, с папками под мышкой.

– Идут, – сказал Семеныч, потушив окурок о круглую металлическую пепельницу.

Пришедшие, поздоровавшись, поднялись на судно, а двое из мужчин в форме остались на берегу.

– Рашен, – сказала Она.

– Ыи, – кивнул мужчина в штатском и извлек телефон из кармана. Что-то прокричал в трубку и еще раз кивнул, обращаясь к Ней и Семенычу. – Ыи.