– Знаю, только не нужно бояться. Покажи-ка, кто тебя смотрел.

Протягиваю ей папку с остальными анализами.

– Прекрасно, те же врачи, которые оперировали маму, очень толковые.

– Твоя мама умерла от рака груди?

– Да, но, когда это обнаружилось, уже пошли метастазы, ничего нельзя было сделать. Если бы выявили годом раньше, думаю, она была бы сейчас жива.

– Я не знала, мне очень жаль. Теперь вот и папа болен…

– Ну да, ужасно, правда? Давай я заварю чай. – Она встает.

– У тебя тут красиво.

– Как в гостинице, правда? Все равно я редко бываю дома, постоянно в разъездах. Завтра улетаю на Кубу, надо подписать кое-какие бумаги.

– А как папа? Ты же всегда с ним.

– Мне кажется, он не изменился, может чуточку похудел. Он говорит со мной только о делах, я же его администратор, бравый солдатик…

– Забавно, я думала, что ты – любимая дочь.

– У меня две магистерские степени по экономике, я знаю, как зарабатывать деньги, поэтому он меня и взял.

– А твоя мама…

– Мама была настоящий ангел, всех любила. Ты не представляешь, как она о вас беспокоилась, всегда покупала вам подарки на Рождество и просила отца сказать, что это и от нее тоже.

– Он никогда нам ничего не говорил.

– Естественно. Она прощала ему измены, ложь и никогда не жаловалась, потому что любила его. И потом, он дал ей возможность уехать из Германии, начать здесь новую жизнь, он оставил ей квартиру, и она всегда это помнила.

– Конечно, чего же проще, квартира-то была наша.

– По-твоему, мы были в курсе? Он говорил, что это его дом, а потом стали приходить угрожающие письма от твоей матери, отец оправдывался и говорил, что она все выдумывает, потому что не может смириться с разводом.

– Ты была рядом, когда она болела?

– Да. Но и он часто наведывался в больницу. Вообще-то, он меня удивил, я думала, что он найдет причину, чтобы остаться на Кубе. Он любил маму по-своему, как умел.

– То есть ты хочешь сказать, что он и тебе был не слишком заботливым отцом?

– Мне повезло, у меня была замечательная мама, которая меня очень любила. Она никогда ни о ком не говорила плохо, и меньше всего о нем. Единственный раз, когда я позволила себе высказаться о нем, она влепила мне пощечину, первую и последнюю в жизни. – С тех пор я всегда уважала ее чувства. Откровенно говоря, отец всегда вел себя достаточно сдержанно. Дети его раздражали, он не знал, о чем с ними говорить. Только когда он понял, что я могу быть прекрасным союзником, он вспомнил обо мне.

– Я думала, что у тебя все по-другому.

– Внешность обманчива, правда?

– Жаль, что мы с тобой не встретились раньше.

– Было бы здорово. Но ваша враждебность была очевидна.

– Знаешь, когда речь идет о семье, все стараются объединиться, не особенно анализируя ситуацию.

– Жаль, так много возможностей упущено.

Мой взгляд падает на конверт, который мы все еще не открыли.

– Дай мне, – говорит Гайя Луна.

Она открывает конверт ножом для бумаги. Я видела такой последний раз году в восемьдесят восьмом.

Смотрит на лист, никакого выражения в глазах, привыкла скрывать свои эмоции.

– Кьяра, слушай меня внимательно. Я это уже проходила и хорошо знаю медицинские термины. Требуется еще один анализ, нужно удостовериться, что ничего страшного нет. Я знаю, каково тебе сейчас, в твоей голове проносится тысяча вопросов, но ты не должна падать духом, это обычное дело.

Беру конверт и читаю направление.

Перевожу взгляд, полный ужаса, на Гайю Луну.

– Иди сюда, – обнимает она меня.

Никогда раньше такого не было. Изумительные ощущения. У меня есть потрясающая сестра, а я чуть было не вычеркнула ее из жизни.

Я растрогана.

Остаюсь у нее на часок, мы вспоминаем детство, рассказываем друг другу о себе. Она отлично имитирует отца и становится в самом деле красивой, когда смеется. Похожа на Сару.

Нашу болтовню прерывает телефонный звонок мамы.

– Алло, Кьяра? Не хотела тебя беспокоить, но я плохо себя чувствую. Можешь заехать ко мне?

Должно быть, ей действительно плохо, если она решила мне позвонить.

– У каждого свой крест! – с улыбкой говорю я Гайе Луне.

– По крайней мере, твоя мама жива.

– Ну да, – смущенно говорю я.

– Запиши номер этого врача, проконсультируешься, когда получишь результаты. Лучше узнать еще одно мнение. Завтра я улетаю, вернусь через пару недель, придется заниматься отцом и всей его хренотенью, – насмешливо говорит она. – Держи меня в курсе, звони, когда захочешь. Днем или ночью, мой телефон всегда включен. Как только вернусь, заеду к тебе.

Как мне нравится эта ее манера – деловая женщина, всегда держит под контролем ситуацию.

Представляю, как она своими двенадцатисантиметровыми каблуками топчет таких мужчин, как Андреа.

Возвращаюсь домой через весь город.

Если я выживу, куплю себе скутер.

Всякий раз, когда вспоминаю про анализы, мне становится плохо.

Это происходит со мной, а не с кем-нибудь в кино.

И я боюсь.

Все мои приоритеты поменялись.

Теперь единственное, о чем я могу думать, – о том, что хочу быть здоровой, хочу дарить, не стыдясь, другим свою любовь и никогда не плакать из-за мужчины, не заслуживающего моих слез.

Все прочее не имеет значения, только здоровье и качество жизни, которая нам отпущена.

Мама открывает дверь с таким видом, будто ее бульдозером протащили по асфальту.

– Как ты?

– А как, по-твоему? Как обычно, одна.

Ее полемичный тон меня не задевает.

– Хочешь, иди приляг, я приготовлю тебе что-нибудь горячее.

Моя любезность ее смущает.

– Да нет, мне уже лучше, прошло.

– Я не могла раньше, пришлось ехать через весь город.

– Почему же ты сразу не сказала? Могла бы и завтра заехать.

– Нет, ты просила, и я приехала.

– У тебя все в порядке?

– Да, просто я немного устала.

– Ты знаешь, что Сара ждет ребенка?

– Да. Ты рада? Первый внук.

– Значит, когда они в тот раз разбежались, она уже была беременна?

– В таком случае брак по залету!

– Кто знает, что скажут родственники, когда увидят ее на свадьбе с животом!