После этого они шли только по этой тропинке, которая вывела их из каньона, провела по нескольким холмам и по бесконечным, вечно меняющимся лесам, пока они не достигли того самого места, где сейчас стояли.

Начало золотой тропы.

Следуйте по дороге, вымощенной желтым кирпичом…

– Вы хоть представляете себе, сколько это все может стоить? – спросил Рауль, показывая на извилистую тропу, которая лежала перед ними. – Миллионы! Всего один кирпич, и можно не беспокоиться о будущем.

– Позже, – произнес Тодд, – сначала надо выполнить работу.

Услышав эти слова, Кэрри посмотрела на Брайана, но тот не ответил на ее взгляд. Они шли уже четыре часа, если верить его часам, и у них было достаточно времени на разговоры. Они с Кэрри и «команда» – так Тодд называл своих людей – обсудили, казалось бы, все, что было возможно. Брайан не стал от них ничего скрывать, да и какая от этого польза? Он не знал наверняка, но все-таки верил, что они достаточно хорошо познакомились друг с другом и что теперь наемники знают его значительно лучше, чем Кирка, который хоть и оплачивал счета, но существовал для них просто как слабый голос в телефонной трубке. Так что Брайан полагал, что они не станут разносить на атомы хозяйского отца, едва увидев его.

Более того, он на это очень надеялся.

Золотая тропа шла между деревьями самых экзотических форм и невероятной пышности, и это почему-то напомнило Брайану детскую игру «Кэндиленд» [120].

Где, черт возьми, они находятся?

И смогут ли выбраться отсюда?

Эти вопросы задавали себе все участники экспедиции, после того как покинули хижину. Правда, ни один из них не мог предложить вразумительный ответ. С того момента, как они ступили на золотые кирпичи, Брайан чувствовал лишь неодолимый ужас, и у него было мерзкое ощущение, что вопрос, как возвращаться, был сейчас для них не самым главным.

Солнце садилось за горами у них за спиной, и хотя небо все еще сохраняло голубовато-белый цвет с оттенком оранжевого, на тропу, по которой они шли, уже ложились тени. Именно этого Брайан боялся больше всего. Конечно, у всех у них были мощные ручные фонари, позволяющие легко разогнать любую темень, но ему совсем не улыбалось остаться здесь после захода солнца.

Он почему-то чувствовал, что ночь – это их время.

Но не сделал попытки повернуть назад; более того, что-то заставляло его спешить – и поскорее завершить поход, как если б это было условием успеха всей операции. А если б дело затягивалось, то это только продлило бы неизбежное.

– Смотрите, – сказала Кэрри, указывая куда-то рукой.

Брайан посмотрел в ту сторону и увидел Черную гору. Контур, который возвышался над вершинами деревьев, зазубренный силуэт на фоне темнеющего на востоке неба; Брайан сразу же понял, что это. Этот контур навсегда запечатлелся у него в мозгу, и каждый его изгиб и выход пласта породы были ему хорошо знакомы. Гора действительно была абсолютно черной, и даже садящееся солнце не освещало ее вершину.

– Мы почти у цели, – сказал Брайан и удивился тому, как спокойно прозвучал его голос. В нем не чувствовалось ни грана ужаса, который он испытывал.

Остальные тоже смотрели на гору, и по их приглушенным голосам Брайан понял, что они знают, что перед ними.

– Отлично, ребята! Вот мы и добрались, – сказал Тодд и со значением посмотрел на Брайана: – Каковы распоряжения?

Журналист с облегчением вздохнул.

– Не расслабляйтесь. Мы не знаем, что ждет нас впереди. – Он еще раз глубоко вздохнул. – Но если там – мой отец, то я хотел бы с ним поговорить. Мы должны понять, что здесь происходит, прежде чем что-то предпринять.

– Понятно, – кивнул Тодд. – Рауль, мы с тобой – идем впереди. Остальные прикрывают Брайана и Кэрри. И постарайтесь не облажаться.

Они пошли дальше мимо потрясающе красивых деревьев, мелкие листья которых сверкали в полутьме, как драгоценные камни, мимо невероятно уродливых деревьев с перекрученными стволами и ветвями, напоминавшими деформированные человеческие тела. Дул легкий ветерок, приносивший с собой запах печали и потери, не узнаваемые ароматы, а именно запахи, которые ни на что не были похожи, – эфемерные благоухания, вызывающие приступы меланхолии.

Брайан понял, что это была своеобразная защита, способ сломить волю непрошеных гостей еще до того, как они здесь появятся. Просто невероятные способности. Людям не стоит даже надеяться, им нечего противопоставить туземцам. Но если они о них знают, значит, смогут лучше подготовиться к встрече, и Брайан остановил группу и поделился своими мыслями. Почти все уже и сами пришли к такому выводу – не один он размышлял над этим, пока шел, – так что, предупрежденные и вооруженные, они продолжили путь.

– Не уйду отсюда без золота, – сказал Рауль, глядя на тропу.

– Давай по порядку, – ответил Тодд.

Они завернули за угол.

И увидели мертвого медведя.

Он стоял посередине тропы, и росту в нем было не менее девяти футов [121]. Лапы с огромными когтями подняты, пасть открыта, и он рычал.

Вот только…

Никаких звуков слышно не было.

Массивное тело животного было испещрено пулевыми отверстиями, кровь на которых давно высохла.

Брайан ничего не знал о медведях, кроме того, что видел в кино и по телевидению, но он почему-то был уверен, что перед ними гризли. Медведь надвигался на них, яростно и беззвучно рыча и прожигая их взглядом своих мертвых белесых глаз. Тодд и Рауль открыли огонь. Выстрелы из автоматического оружия практически разорвали животное пополам, вырывая куски плоти и осколки костей – верхняя половина чудовища упала у задних лап.

И продолжала двигаться.

Мужчины прекратили стрелять, и Брайан невольно отступил на шаг. Две половины трупа медведя не делали никаких попыток соединиться, но обе продолжали двигаться, и было видно, что обе настроены остановить любого, кто попытается пойти дальше по тропе. Задние лапы с огромными когтями царапали золотые кирпичи, внутренние органы, лишенные крови, болтались в разверстом брюхе, а над ними колыхались лоскуты шкуры и плоти. Верхняя часть туловища пыталась двигаться вперед с помощью мощных передних лап, а из пасти животного лился беззвучный рев.

Кэрри схватила Брайана за руку и сжала ее; наемники смотрели на Тодда, ожидая приказа. Брайан оглянулся вокруг. Медведя можно было бы обойти, если б между деревьями не собрались другие мертвые животные, которые, как часовые, стояли вдоль какого-то таинственного периметра. Рысь и пума, толсторогий баран и лось. А за мертвыми животными и деревьями, возле которых они стояли, лес исчезал. Стало уже темно, и было не разобрать, что там находится, но все понимали, что это открытое пространство, потому что деревья кончались так же четко и резко, как и в выросшем за ночь лесу, который они облетали на вертолете.