Кроме того, именем Алексия петровское пространство средней Яузы соединяется с древнейшим памятником всей реки – Андрониковым монастырем.

Если Покровская дорога, на которой высится Елоховский собор, географически и символически подобна Аппиевой дороге в Риме, тогда собор рифмуется с предместной церковью «Камо Грядеши?». Церковью на месте, где апостол Петр, выйдя из города по настоянию своих пасомых, чтобы избегнуть казни, встретил Самого Христа, шедшего в Рим на новое распятие. «Камо грядеши?» – последовал вопрос. Петр понял, что обязан возвратиться, чтобы претерпеть самому.

Собор в Елохове по-своему трактует тему возвращения Петра: он возвращает Яузу Москве.

Все линии и перспектива чертежа сошлись к Успенскому собору с ракой митрополита Петра в приделе Петра и Павла. Не нужно видеть в Петропавловском (Петроверигском) посвящении зерно опричных разделений, трещиноватый камень. Первый отозвавшийся на завершение Успенского собора летописец видел его «как един камень». Имя Петр застыло в архитектуре Аристотеля Фиораванти. Святитель Петр затем и погребен в приделе апостола Петра, что в предстоявших разделениях их сторона одна.

Краеугольный камень (Петр) Москвы един – и умножаем. Так святые мощи умножаются, не делятся, в благочестивом расчленении. Москва есть мир миров. От государя и строителя зависит не подменить преумножение делением. Не ущербить, не повести к расколу, но к прибытку.

ГОРОД И УСАДЬБА

«Бесы» – Астрадамово – Ратуша – Скворешники – Декорации – Русский Фауст

РАСПРАВА

Атмосфера – Строение каменное – Жертва – Ложный Петр – Сказания о начале Москвы – Четвертому не быть – Не страшно

Н.Л. Бенуа. Петровская земледельческая Академия. Фасад со стороны (главного) двора. Проект. 1862

В этом круге нужен провожатый. В этом круге провожатым – Достоевский.

Убийство, послужившее причиной романа «Бесы», совершено в Петровском-Разумовском. Сергей Нечаев, прообраз Верховенского, и его подельники убили Ивана Иванова, студента Петровской академии, Ивана Шатова в романе. Это убийство, как ни грустно, – центральное событие в истории Петровского-Разумовского, ее краеугольный камень. И камень здесь не только слово-образ, ключ всей темы, но и вещдок, подробность преступления, буквальность.

Несохранившийся «нечаевский» грот в Петровском-Разумовском.

Старый рисунок

В парке Академии – у Достоевского это усадьба Скворешники – и ныне можно видеть камни. Правда, печально знаменитый, хотя и «довольно смешной», по словам Достоевского, грот, место убийства Иванова, снесен академической администрацией немедля после следствия-суда. Однако есть другой, тоже стоящий у пруда, тоже старинный грот, последняя из сохранившихся от Разумовских парковых затей. Иные принимают его за грот пусть не Нечаева, но Верховенского. Нет, Достоевский точно обозначил в топографии Скворешников место убийства: грот в истоке всей цепи прудов. Но оттого, что подле сохранившегося грота попадаются обрушенные камни, – страшно.

Идя в Петровское со стороны Москвы, мы не минуем Астрадамских улицы и переулка.

Древний топоним Острогоново произошел, по-видимому, от неканонического имени. Либо пришел из бестиария: среди животных изваяний, покоящих Царское место Грозного в Успенском соборе, древняя опись называет двух оскроганов.

С XVII века можно проследить, как превращалось имя Острогоново: в смешное Остродамово, в глупое Амстердамово и дальше в Астрадамово.

Легенда говорит, что Петр копал здесь амстердамские каналы и пруды и строил амстердамские дома, Петровское же будто почитал родным и жил там в собственном дворце. Легенда характерна, Амстердам же прямо знаменателен: в преддверии Петровского пространство, время, даже имя места кривятся и впадают в утопию.

Главный корпус Петровской академии построен по проекту Николая Бенуа на месте дома графа Разумовского. Если над старым домом возвышался купол с фигурой ангела, то новый завершен башней с часами, а башня – часовым колоколом на кронштейнах. Башня смещена к уличному фасаду, который отсылает к типу североевропейских ратуш.

Первым из русских грезил о ратушах царь Петр. С тех пор тираж такой архитектуры составили бессчетные вокзалы и частные (в значении: пожарно-полицейские) дома.

На парковом фасаде Академии разыгрывается другая тема – сельского аристократического дома, если не дворца, в барочную эпоху.

Этим ли превращением диктован перенос событий у Достоевского в помещичью усадьбу Скворешники? Логика переноса формально та же, с которой архитектор Бенуа заставил Академию тыльным фасадом припоминать местное прошлое, дворянский век. На улицу Петровское, в парк – Разумовское, как выразился Николай Малинин. Добавляя, что эту аристократическую ностальгию наследует от Николая Бенуа его сын Александр – мирискусник, апологет барокко, классицизма и классического Петербурга.

А.П. Боголюбов. Петровская академия. 1866

Возможно, Бенуа-отец видел архитектуру Академии метафорой эпохи: два фасада как два лица России, до и после 19 февраля 1861 года. Аристократия – и разночинство, земство, бюрократия.

Разброс смыслов достаточный, чтобы фасады Академии могли служить готовой декорацией для постановки «Бесов». Точнее, суммой декораций, сменяющихся в поворотах сцены. В парке – Скворешники, на улице – город. Еще при Разумовских некий путешественник нашел в Петровском город, а не дачу. Это верно и для городка Петровской академии.

Панорама Петровской академии. Фото. 1915.

Слева главный дом и церковь Петра и Павла, в центре парадный двор

На полукруглой площади перед казенным ратушным фасадом Академии легко уместится шпигулинский мятеж; в окне появится градоправитель по фамилии фон Лембке; башенный колокол сумеет возвестить пожар Заречья, помогая декорации фасада стать пожарно-полицейской частью; а ее вокзальный вид поможет вызвать тень Петруши Верховенского, бегущего из города на поезде.