– Да только не закончилось, – сказал Уэйт.

– Похоже на то, – ответил Джилл.

– И ты озадачен и обеспокоен?

Джилл снова пожал плечами, на сей раз устало.

– Да, конечно, – подтвердил он. – Кто бы не встревожился… и кто не тревожится? Ведь именно потому-то мы и здесь, верно? – Он вздохнул, откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. Пауза наступила в разговоре, но не в размышлениях.

Чувствуя на себе взгляды. Спенсер чуть приоткрыл глаз и покосился на Тарнболла. Агент смотрел на него с тем выражением лица, которое Джилл чересчур хорошо знал. Этот взгляд говорил: «Спенсер, ты ведь выложил нам не все, что знаешь, не так ли?»

Джилл поджал губы и посмотрел на своего рослого друга, настороженно сузив глаза. Украдкой он кинул взгляд в другую сторону, на Уэйта: тот сидел, теребя себя за подбородок и уставясь в пространство. Тогда Спенсер вновь обратил настороженный взгляд на Тарнболла. Это было все равно, как сказать: «Позже, Джек. Поговорим об этом позже, мы, с тобой – наедине». И это будет именно позже.

А вертолет с гудением летел на юг, словно гигантская стрекоза, трепещущая почти невидимыми крыльями…

* * *

– Почему тебя так заинтересовал Андерсон? – внезапно выпрямился в кресле Джилл и, нахмурясь, посмотрел на Уэйта. – Ты сказал, что – как ты там выразился? – на тебя произвела впечатление «роль» твоего предшественника в деле Дома Дверей? Но какая роль? Его, как и всех нас, захватили в плен. Это вовсе не «роль» как таковая, а прихоть судьбы, совпадение. Он просто случайно оказался в неподходящем месте в неподходящее время.

С ним набралось нужное Ситу для начала игры число участников. А после этого, если он и играл какую-то роль, то исключительно роль помехи. Как указывал Джек, он оказался на пути и стал частью проблемы. Вот и вся его роль. Так что же интересует тебя на самом деле?

– Я также сказал, что меня заинтересовал его последующий упадок, – указал Уэйт. – Но, наверное, еще больше меня интригует определенная – не знаю даже, как сказать – аномалия.

– Новые аномалии? – нарочито зевнул Тарнболл.

– Да, и снова во множественном числе, – кивнул Уэйт, снова поворачиваясь к Джиллу. – Потому что к тебе это тоже относится, Спенсер.

– Что? – ушел в глухую защиту Джилл, считая, что уже все знает.

– Медицинские данные… – начал Уэйт и умолк, увидев реакцию Джилла: тот внезапно отпрянул, словно ощетинившись. Это показало Уэйту его преимущество, и он быстро продолжил:

– У Андерсона были проблемы с кистами. В более мягких, пленочных участках тела: в яичках, горле и так далее. Более того, были проблемы с носовыми полипами, разъедающими язвами на шее и еще… Ему приходилось каждые два-три года ложиться в больницу, где ему удаляли ткани в десятке мест сразу.

Как ты понимаешь, это обычно бывали мелкие операции, опасность внезапно рухнуть и умереть ему не угрожала. У него как раз намечался такой визит, когда его забрал Дом Дверей. Его уже осмотрел специалист и определил, что и где вырезать. Но после того как все вы вернулись целыми и невредимыми из вашего э-э… плена и Андерсон прошел предоперационные анализы…

Уэйт сделал театральную паузу в нужном месте, указующе глядя на Джилла, что приглашало его как-то прокомментировать сказанное.

И Джилл оказал такую любезность.

– А выяснилось, что он в полном порядке, – продолжил он. – Все мелкие недомогания Андерсона исчезли. Да и моя большая проблема тоже. Фоны испытывают отвращение к болезням. И не только у себя, но и у всех видов. Не знаю уж, чего там недоставало организму Андерсона и делало его подверженным этим кистам и полипам, но они это исправили. Одно лишь пребывание в Доме Дверей исправило это. А что касается меня, то оно превратило воду в вино.

– Что оно сделало? – Тарнболл не был в это посвящен. Как и все прочие, потому что в первом и последнем телепатическом разговоре с Верховным фоном принимали участие лишь Спенсер и Анжела.

– Моя кровь, – ответил Джилл. – После прогулки в Доме Дверей, она сделалась чистой, как у грудного младенца! Мало того, иммунная система тоже прекрасно заработала, готовая блокировать или нейтрализовать любые токсины, попавшие в мой организм. Но это было тогда. А сейчас я столь же подвержен своей доле болезней, как и всякий другой, хотя мой врач заверяет меня, что в настоящее время я совершенно здоров. – Он снова посмотрел на Уэйта. – Именно это-то и беспокоит тебя и тех, кто наверху, да, Джордж? Они что, думают, будто фоны заключили со мной какую-то сделку, а через четыре года вернулись, чтобы получить проценты? Именно потому-то за мной (и за всеми нами) и следили так внимательно все это время? Не знали, доверять нам или нет?

Теперь настала очередь Уэйта оказаться захваченным врасплох.

– Я… действительно не понимаю, о чем ты…

– Да, конечно же, понимаешь! – резко оборвал его Джилл и обратился к Тарнболлу:

– Джек, где тебя подцепили?

– Где подцепили… – Тарнболл пристально посмотрел на него, потом на Уэйта и опять на Джилла. – Ты, Спенсер, знаешь что-то, о чем я даже не догадывался спросить!

– О чем спросить? – покраснел Уэйт, пытаясь блефовать.

– Спросить, откуда твои громилы узнали, где меня найти, – прорычал агент. – Вся история завертелась в последние тридцать шесть часов, и всего через двадцать четыре из них твои ребята просто случайно натыкаются на меня в баре в Шарлоттенберге в Берлине?! Чушь собачья!

– Четыре года, – улыбнулся натянутой улыбкой Джилл. – Неужели ты ни разу не почувствовал, что за тобой следят, Джек? Вот это да! А ведь ты же агент и все такое.

– Да чувствовал, твою мать! – скрипнул зубами Тарнболл. – Но думал, что это все мне спьяну мерещится!

– Не верю своим ушам! – визгливо засмеялся Уэйт. – Удивляюсь вашему отношению к этому. Черт возьми, люди летают в космос, а когда возвращаются обратно домой, то отправляются в карантин. Люди работают и с атомной энергией, и с бактериологическим оружием, и каждый день после работы их обследуют для… для их же блага! Ни один из них не видит в этом никакого заговора! А вас похитила машина пришельцев, продержала не один день черт знает где, и вы, вернувшись, ожидаете…

– Что нам скажут, наконец, что же все-таки происходит! – отрезал Джилл. – Мы ожидаем некоторой приватности, некоторого понимания. Черт побери, вы думаете, будто мы – пришельцы! Я хочу сказать… – тут он резко остановился и посмотрел на Тарнболла, который ответил ему точно таким же взглядом, сидя с отвисшей челюстью. А затем они оба перевели глаза на Уэйта.

– Это было еще до моего прихода на эту должность! – запротестовал тот. – Нельзя винить в этом меня. Никого нельзя винить! Или, если уж вам требуется кого-то винить, то вините, пожалуйста, самих себя. Это вы отдали тот палец Андерсону!

– Палец? – повторил Джилл прежде, чем вспомнил и понял. Палец, который удачный выстрел Тарнболла снес с руки пришельца – пришельца, выглядевшего как человек. Точь-в-точь как человек.